Политика и литературная традиция. Русско-грузинские литературные связи после перестройки. Елена Чхаидзе

Читать онлайн книгу.

Политика и литературная традиция. Русско-грузинские литературные связи после перестройки - Елена Чхаидзе


Скачать книгу
из широкого круга читателей будет отталкиваться от «Повести о Динаре», первого русского произведения, полностью построенного на грузинском материале и посвященного царице Тамаре (Летопись дружбы, 1967. С. 47), выстраивая представления о грузинке. Вначале придет на ум культивируемая в советские времена как воплощение русско-грузинских связей история любви Грибоедова и Нины Чавчавадзе. Именно Нина стала для русского интеллигента олицетворением грузинки – благородной, преданной мужу на протяжении всей жизни и даже после его гибели, покорной своей судьбе. Такое представление – как о покорной хранительнице очага – будет отмечено и в более поздние периоды. Часто в русском культурном сознании всплывает образ девы гор из «Мцыри» Лермонтова, в чей голос и внешность влюбился Мцыри (1840)[15], и образ из «Грузинской песни» (1854). В конце советского периода показательным явился образ грузинки у Сергея Довлатова: «Женщины Грузии строги, пугливы, им вслед не шути. Всякий знает: баррикады пушистых ресниц – неприступны» («Блюз для Натэллы», 1985). Следует отметить, что женский образ как стереотип о грузинке не имеет такого широкого распространения, как мужской. Он скорее смежен со стереотипом о кавказской женщине как женщине восточной, с ее покорностью и преданностью семейным ценностям.

      Со временем представления о грузине/грузинке сформировались в этнический стереотип благодаря политике, литературе, кино, экономическим условиям и социальным контактам, то есть специфике взаимоотношений между группами людей (Платонов, 2000. С. 288). Ментальные различия легли, например, в основу этнических советских анекдотов. В имперский и советский периоды «грузин» прошел несколько этапов изменения – от романтического образа иного до анекдотического, в котором сфокусировались стереотипы о кавказцах.

      Глава II. Россия – Грузия: от политической до литературной постсоветской деконструкции и демифологизации

      Посредством циркуляции массы заново присваивают пространство, конституируя себя в качестве субъекта действия. <…> Эти перемещения нередко стоят ужасных страданий, но вместе с тем в них присутствует желание освобождения, не удовлетворяемое иначе, кроме как присвоением новых пространств, где рождается новая свобода.

Майкл Хардт, Антонио Негри (2000. С. 366)

      Постсоветский период стал переломным не только в геополитике, но и в научном, и в переводческом, и в литературном процессе. Изменившая политический курс Грузия стала для кого-то предательницей по отношению к России, а для кого-то, наоборот, новой постсоветской страной-ориентиром. В Грузии же по отношению к России открыто и резко зазвучали обвинения в аннексии. Сентиментально-романтический дискурс русской литературы, активно поддерживавшийся в советский период, преобразовался в две параллели, каждая из которых в то или иное время начинает доминировать: прежняя, романтическая, и новая – демифологизирующая. Первая группирует вокруг себя известные мотивы (природа, дружба,


Скачать книгу

<p>15</p> Держа кувшин над головой,Грузинка узкою тропойСходила к берегу. ПоройОна скользила меж камней,Смеясь неловкости своей.И беден был ее наряд;И шла она легко, назадИзгибы длинные чадрыОткинув. Летние жарыПокрыли тенью золотойЛицо и грудь ее; и знойДышал от уст ее и щек.М. Ю. Лермонтов. Мцыри