Марина Цветаева. Воздух трагедии. Лина Кертман
Читать онлайн книгу.
чего стоит жить – революция. Именно возможность близкой революции удерживает меня от самоубийства. Подумайте: флаги, Похоронный марш, толпа, смелые лица – какая великолепная картина. Если б знать, что революции не будет, – не трудно было бы уйти из жизни. Поглядите на окружающих ‹…› ну скажите, неужели это люди? ‹…› Где же красота, геройство, подвиг? Куда девались герои?» (П. Юркевичу. 1908, 22 июня).
Встреча с Сергеем Эфроном могла всколыхнуть настроения тех лет в ее душе, оживить их. В том же письме Марины Цветаевой В.Розанову о Сергее Эфроне звучит восторженное: «А мать его была красавицей и героиней!» О кровавой стороне этого героизма Марина пока что не задумывается. Это настигнет ее годы спустя…
Одиночество трагически осиротевшего Сергея, по словам Ариадны Эфрон, «разомкнула только Марина». Но и одиночество Марины ТОЖЕ разомкнулось после их встречи.
Они оба пришли к этому счастью из глубокого горя и потому знали ему цену. Они нежно и восторженно радовались друг другу и раскованно делились этой радостью. В стихию счастья Марина Цветаева погружалась с той же страстной безоглядностью, что и в стихию горя:
«…моему мужу 20 лет. Он необычайно и благородно красив, он прекрасен внешне и внутренно ‹…›. В Сереже соединены – блестяще соединены – две крови: еврейская и русская. Он блестяще одарен, умен, благороден. Душой, манерами, лицом – весь в мать ‹…› Сережу я люблю бесконечно и навеки…» (В. Розанову. 1914, 6 марта).
При чтении «Войны и мира», очарованная поэзией глав о юности Наташи Ростовой, Марина Цветаева была возмущена и даже оскорблена «превращением» толстовской героини, утратившей в финале всю поэтичность. Она называла это «злым чудом». Как бесконечно важно было для нее, что в их с Сережей семье в те годы все по-другому: «Только при нем я могу жить так, как живу – совершенно свободная» (Там же).
Такая Марина – совершенно свободная – живет на страницах юношеской повести Сергея Эфрона «Детство». Впервые я узнала об этой книге из «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой:
«Я помню свое впечатление об этой в 1912-м году вышедшей книге, которое и до сих пор не изменилось ‹…› рассказы талантливы, ярки, остры по наблюдательности и памяти; детская психология передана с огромным теплом, умиляет и восхищает. Детство в старой Москве дано отлично. В рассказе „Волшебница“ автор, 18-летний юноша, дал образ Марины. С нежным тонким юмором подмечены ее характерные, странные в быту черты. ‹…› Я восхитилась и до сих пор восхищена его проникновением в душу Марины, так недавно ему встретившуюся, неподражаемой правдой его психологического анализа – в самом жару его любви к ней».
Я хорошо помню, как меня взволновал тогда (при чтении воспоминаний Анастасии Цветаевой в 70-е годы) сам этот факт: существует, оказывается, «образ молодой Марины», созданный 18-летним Сергеем Эфроном! И так захотелось скорее прочитать повесть мужа Марины Цветаевой, таким симпатичным человеком предстающим в воспоминаниях ее сестры, услышать его живой голос. Но в середине