Марина Цветаева. Воздух трагедии. Лина Кертман
Читать онлайн книгу.
боялся лишь ее смерти. Марина сделалась такой неотъемлемой частью меня…».
Эти слова Сергей Эфрон напишет в 1923 году одному из самых близких людей – Максу Волошину, на глазах которого начинался их роман.
Тот факт, что Марина действительно долгие годы была его «неотъемлемой частью», скажется на многих страницах прозы Сергея Эфрона, последовавшей за его первой юношеской повестью: в очерках из цикла «Записки добровольца», особенно в рассказе «Тиф», на тех страницах, где речь как раз идет о его мучительном страхе за ее жизнь.
Но это тоже случится позднее. Их счастливая юная семья с самого начала была «счастлива по-своему», и именно тонкое своеобразие их отношений правдиво отразилось в еще по-детски откровенной повести Сергея Эфрона.
Анастасия Цветаева вспоминает атмосферу дома Марины и Сергея в их первые годы.
Он входил в комнату, «все исправляя, освещая, точно в сумерках зажженная лампа с порога – Сережа! Высокий, узколицый, родной, добрый, радостный ‹…› – Мариночка!»
Но звучат на страницах этих воспоминаний и тревожащие резким контрастом слова:
«И была наша молодость, заменив детство, – радость и мощь нам принадлежащего будущего! Так казалось нам. Кто же умеет видеть будущее? Он (Сергей Эфрон. – Л.К.) уже входил с черного хода, высокий, веселый, все знающий, радостный, – в нем она могла утопить каждый свой вздох. Кто поверил бы тогда в грядущие катастрофы сознанья (курсив мой. – Л.К.), способные – разлучить?»
«Катастрофой сознанья» назвала сестра Марины кардинальную перемену взглядов Сергея Эфрона в 1930-е годы, когда он до фанатизма поверил в Советскую Россию.
Холодное дуновение из будущего времени… Но пока Сергей Эфрон – поистине романтический герой лирики Марины Цветаевой. В одном из стихов, правда, прозвучали уже тогда странные и, если вдуматься, тоже тревожащие ноты.
Есть такие голоса,
Что смолкаешь, им не вторя,
Что предвидишь чудеса.
Есть огромные глаза
Цвета моря.
Вот он встал перед тобой:
Посмотри на лоб и брови
И сравни его с собой!
То усталость голубой,
Ветхой крови.
Торжествует синева
Каждой благородной веной.
Жест царевича и льва
Повторяют кружева
Белой пеной.
Вашего полка – драгун,
Декабристы и версальцы!
И не знаешь – так он юн —
Кисти, шпаги или струн
Просят пальцы.
Коктебель, 19 июля 1913
Ноты трагического предвестия, тогда, скорее всего, не осознанного ею (да и сейчас, если не знать будущего, читатель вполне может не обратить на них внимания), – поражают в этом романтическом портрете, если читать, уже зная, что было дальше.
«Декабристы и версальцы»… Декабристы, выступившие против царя, и версальцы, защищавшие своего короля от мятежников, – люди противостоящих полюсов: