И ничего не происходит. Александр Павлович Зубков
Читать онлайн книгу.
ее, говорю: «Ничего – это не больно, ты просто сама себе внушила». Вот медсестра делает ей укол, и тотчас настроение Анны резко меняется – человек полностью счастлив, всхлипывания прекращаются, улыбка на лице, она взглядывает на тебя. Теперь можно делать все, что хочешь.
Мама пошла гулять с Анной, и я впервые остался один в квартире; солнце за окном палит, кожа слегка обожжена. Я еще покашливаю, песочек в груди, так и поеду завтра.
Пришла Вера, и принесла арбуз. Я читал старый мамин дневник, обо мне.
28
Утром я приехал на автовокзал, с целью сесть на автобус Краснодар – Геленджик. Сначала объявили, что будет задержка, затем через полчаса последовало разъяснение: «В связи с неприбытием автобуса пассажирам переоформлять билеты в бу-бу-бу-бу.» Последующие слова я не разобрал, хотя повторили дважды; я оббежал пару раз вокруг вокзала, увидел справочное бюро, там меня послали в пятую кассу. Пока нашел, оказался в конце возмущающейся очереди. «Билетов на Геленджик нет!» – кричала кассирша. «Безобразие! Вы обязаны обеспечить! Такое бывает только в Краснодаре!» – кричали пассажиры. Наиболее активные побежали к начальнику вокзала, тот куда-то исчез, что касается диспетчера, то он сказал, что нас будут сажать на проходящие автобусы. Итак, волей-неволей все примолкли. По нескольку человек нас сажали на проходящие, наконец, нас осталось четверо, а автобусы теперь ожидались только во второй половине дня. Нас стал подбивать ехать частник, сперва просил по пятнадцать рублей, но время тянулось так долго, что он сбавил сначала до двенадцати, и наконец до десяти.
И вот поехали в Геленджик на «Жигулях». Водитель – здоровенный, говорил – агроном из Анапы, едет со свадьбы из Майкопа; и всё-таки было видно, что извозом занимается профессионально; машина – стекло треснутое, ручки все обмотаны изолентой, а мотор тянет великолепно. Домчались быстро.
29
Я лежу под соснами над морем. В первый вечер у моря: я был один и не там; стремился в старые, знакомые места, но не попал туда. Утешал себя: в конце концов – и это море, один из его языков, Геленджикская бухта; но утешение было слабым. Так можно сказать, что в любом месте нас овевает один и тот же воздушный океан.
Ходил по пансионату и думал: здесь недавно были мама и Вера, казалось, что нечто осталось от их присутствия, даже не в воздухе, а в эфире. А когда ходил вчера по набережной и улочкам Геленджика, за обликом этого городка вставал Адлер, мы с Инной.
Кафе «Светлячок». В глубокой тарелке лежат потрескавшиеся яйца, густо облепленные мухами; принесли котел с чем-то огнедышаще-ржавым, как магма – это борщ. Раздается грохот: мойщица уронила поднос грязных тарелок, посмеивается. Столы, естественно, грязные; рыба черная. В очереди двое толстых мужчин с тощими женами, и один тощий, с толстой женой.
Море все же прекрасно; слева и справа стремятся друг к другу мысы Толстый и Тонкий. Разлапистые сосны над головой.
Может быть, действительно, в мозгу запечатлены все воспоминания, но тайно,