Сексуальная магия. Эротические истории, исполняющие желания. Генрих Корн
Читать онлайн книгу.
быстро я и сама полюбила выпить и забыться в блаженном хмелю. Алексей этому не противился. Наоборот – рад был, что за бутылкой я стала бегать. Он даст денег и полёживает на диване перед телевизором.
За выпивкой я ходила на другой конец села. Там жили дед Семён и бабка Анна Ефремовы. Они гнали самогон. Ефремовский самогон ценился во всей округе, из других деревень люди приезжали к ним.
Меня они жалели. Приду, посадят за стол, нальют стаканчик просто так, забесплатно. Посочувствуют мне. В сердцах поругают Алексея.
– Твой-то не сдох ещё? – часто спрашивала бабка Анна. – Это надо ж так пить, куды только лезет в эту прорву…
– Сдохнить, – зло скрипел дед Семён. – Будет спирт брать у шурина своего да у Захарьиных, точно сдохнить. Сам спился и девку втянул. Сволочь церковная… Кто, ты говоришь, тебя с ним свёл-то?
Я уж сто раз рассказывала, но он всякий раз, как внове, возмущался:
– Знаю я эту бабку. Божья тварь. Он жену со свету сжил, а она ему молодую… Ты, девка, зима пройдёт, беги отседова. Нечего здеся делать.
Зима всё шла, шла и никак не проходила. В деревне время тянучее – как долгая зимняя ночь. Надоело уже, а на дворе только февраль…
Как-то пришла я опять к Ефремовым, а у них незнакомый дяденька сидит, не из наших деревенских, этих я уже всех знала. В рясе – будто монах или поп. Молодой, с куцей бородкой, лицом же красив.
– Вот, забрали бы вы её к себе, – бабка Анна указала ему на меня. – Живёт с мужиком, а он пьёт и бьёт её. Так ведь и до смерти забить может…
– А и что? Заберём, коли она пожелает, – легко согласился он.
Я села за стол, выпила стаканчик, который мне дед Семён поднёс, и ответила – честно, как есть:
– Чего же не поехать, если позовёте. Мне уже всё равно, куда…
Так я и попала на тот хутор – который был там, за полем и лесом, и ещё за полем и лесом, за всеми этим мёртвыми деревеньками, Прохоровкой, Трифоновкой, Лаврентевкой, речкой Вуколкой, – и бог знает где. Куда мне, казалось, никогда не добраться и откуда, казалось, никогда не выбраться. Где остановилось время и замерла жизнь. Где было самое дно моей пропасти.
Название этого места – Панкратов хутор. Территория в сорок соток, огороженная глухим забором из профлиста. Внутри – большой двухэтажный дом, часовня и хозпостройки. А хозяином всего, как говорили, являлся один очень большой московский архиерей, имя которого нельзя поминать всуе.
Руководили же двое – заштатный игумен Климент и его келейница, – вернее же сказать, гражданская жена, – Феодора, тоже монахиня. Оба пожилые люди, лет пятидесяти с лишним. Он – хмурый, грузный и болезненный. Она – улыбчивая, не по годам активная и немного блаженненькая как бы.
– А это кого привёз? – не по-мужски высоким, но строгим голоском осведомился Климент, когда меня привёз тот молодой монашек. – Свингерка она тоже, что ли?
– Ей жить негде, – ответил тот.
Монашка