ДеньГа. Книга странствий человеков в людском море. Семивэл Семивэл
Читать онлайн книгу.
взглядом вокруг себя – старинная архитектура,
лепнина, маски под карнизами, и – окна, окна, окна. За сколькими из них живут гостиничным укладом? Спешат урвать у жизни кусочек. Рубль к рублику, трёшка к трёшке, а их всё равно не хватает – вода водой… А в комнатёнке Софьи Абрамовны и Якова Семёныча, небось, ещё и внучок прописан. Да ведь непременно прописан! Не для себя же старики на пороге в туда с обменом суетятся. Да и они ли суетятся? Небось, родители внучка спохватились, приговорили уже папашу с мамашей, о наследстве хлопочут. Нет, разумеется, они не торопят смерть стариков, они даже трясутся за их дряхлые души, опасаясь, как бы… ангелы не прилетели за ними раньше, чем сработает квартирный маклер. Как ваше драгоценное, папочка? Не шалит ли сердце, мамочка? А мне сегодня сон приснился ужа-а-снейший! Я прямо в холодном поту проснулась, ах, мамочка!
И вот живут эти сыночки-доченьки, с раннего детства ушибленные коммуналками либо малогабаритными «хрущёвками», живут, убивая в мечтах
оставшиеся дни до зарплаты, живут, постепенно выучиваясь выходить в «межзвёздное пространство» – между звездой коммунизма и звездой на погоне милиционера, живут, надеясь выжить и дожить, успеть и не дать обогнать, иметь и не зависеть, не дать и отнять – живут, чтобы взять всё, чего так не хватает на всех. И берут. Везде, где только берётся.
Окна, окна, окна… За сколькими из них воздух не прокажён мечтой прыгнуть выше головы, пусть даже и отталкиваясь при этом от чьей-то другой, ближайшей головушки? И разве так уж редко таким трамплином становится родная плоть? А сам-то Табунов – не в его ли мозгу время от времени появляется такая мыслишка, которую он с омерзением давил, как ему казалось, а на самом деле только задавливал внутрь. И чем глубже удавалось загнать её, тем неожиданней было место, где мыслишка снова вспучивала его душу. «Вот умрут мать с отцом, – нашёптывал кто-то изнутри, – и дом твой». В такие минуты он видел, как что-то в нём опрокидывалось, и на поверхность, к свету вдруг всплывало такое, о чём ещё недавно он и подозревать-то не мог.
Признавался ли он себе, что всплывал – грязный ядовитый гад, вскормленный отбросами нездоровой жизнедеятельности души человека? Вряд ли. Ибо вслед за тем пришлось бы сознаться и в главном – визиты монстра вовсе не значили, что обитателю глубинных захоронений прискучила донная мертвечина, – отнюдь, он выныривал исключительно на запах тлена, как акула мчится на запах крови.
Увы, признания такого масштаба в нашей жизни чрезвычайно редки…
Надо отдать должное Табунову – на сделку с обитавшим в глуби него гадом он всё же не пошёл (по крайней мере, так ему казалось). Он решил: коли не удаётся загнать его вглубь окончательно и бесповоротно, надо спровоцировать себя большой дозой мерзости – и выблевать всё до капельки. И однажды он решился – и вытащил своего гада на свет божий, и позволил ему громко вышипеть то, что до этого он только нашёптывал, нашипывал – ш-ш-ш…
10 руб. 40 коп. Мрак заговорил
«Так-так, значит,