Свои мысли пытаюсь собрать, почему-то тревожась,

      Вдруг уйдут насовсем, возвращаться не станут назад.

      Ведь со мной они крепко сжились, окружая и мно —

      жась,

      Вьются рядом всегда, оставлять ни на миг не хотят.

      Но вот ярких всё меньше, трудней и трудней обна —

      ружить.

      Больше хмурые жмутся, взялись в тишине напол —

      зать.

      Липнут цепко, холодной змеёй пробираются в

      душу,

      Будоражат рассудок, всё мрачное любят сгущать.

      К думам многим уже я давно отношусь осторожно.

      Если лезут коварные, лучше долой отмести.

      Но без мыслей совсем будет пусто и жить невоз —

      можно.

      Вот бы светлых побольше, да трудно их стало найти.

      Золотые мои, может, вам как и мне одиноко.

      Навещаете редко, совсем я без вас заскучал.

      Так скрываетесь часто, что жизнь предстаёт одно —

      боко.

      Даже радость угасла, с которой всегда вас встречал.

      Затаились мечты, что скитались со мной постоянно,

      Озорным и удалым порывом могли унести,

      К дерзким целям вперёд устремляли, вели неу —

      станно.

      Что случилось, не стал ясно видеть как прежде пути.

      Расстилается хмарь, серый мрак наползает по кругу.

      Ходят позже рассветы, становятся всё холодней.

      Часто кажется, будто несёт меня в белую вьюгу.

      Дни летят чередой, отчего-то быстрей и быстрей.

      Отыграла цветом меди осень.

      Меркнет блеск у золота волос.

      А в глаза, где выплеснулась просинь,

      Сумрак дней тревоги тень принёс.

      Теменью декабрьской наседает,

      Языком холодным лижет страх.

      До костей, до дрожи пробирает

      Горечь слов, разлитая в стихах.

      Гложет сердце тяжкая кручина.

      Отчего стал с миром не в ладу.

      Не пригрела, не взяла чужбина,

      Да и дома всё как на беду.

      Слава скандалиста держит цепко.

      Ничего теперь не объяснить.

      Стал бравадой упиваться крепко,

      А потом вовсю пошёл кутить.

      И не снять ту славу как рубаху.

      Как пиджак не перелицевать.

      Только с шумом всё послать с размаху,

      В кабаках страданье заливать.

      Взять лишь вынуть фигу из кармана,

      Залихватским свистом оглушить.

      Пусть сочтут опять за хулигана.

      Ничего теперь не изменить.

      Чёрный человек вселился рядом.

      Ночью норовит всё заглянуть.

      Душу выворачивает взглядом,

      Чушь гнусавит, не даёт заснуть.

      Только волком выть над тем рассказом,

      Мир вокруг как зеркало разбить,

      Всё вот так одним разрушить разом,

      Не найдя сил просто разлюбить.

      России