И пришел ко мне ангел, и был он как черный куб.

      Я не ковал этот куб, не мыслил, не трогал его перстами.

      И пришел ко мне другой ангел, и был он как пустота.

      И в них рождались миры и кричали дети, и рожали

      женщины, и мочились мужчины у стен.

      Я спросил – вы ли вестники конца времен?

      И они ответили – радуйся и плачь, соделай из себя гроб,

      маленький детский гроб, сегодня закончилось Время,

      на Поланд-стрит битюг задавил нищенку с младенцем —

      упокой их и схорони меж звезд, на кладбище за мостом.

      И пришел Дракон, чтоб меня пожрать,

      но гроб опалил ему глотку. И черный куб стал моим

      правым глазом, а пустота – левым.

      И я иду в свою мастерскую, и пламя от плеч моих

      достает до кораблей и птиц Небесного Иерусалима,

      не изменяя ни единой снежинки, ни к кому не взывая,

      зачиная новые звезды.

      Ангелы дети

      снежинки летят

      нет в целом свете

      детям преград

      Буквы и дети —

      ангельский труд —

      белые клети

      поразомкнут

      Темза ограда

      белый пустырь

      пенье из сада

      и монастырь

      Лик из-за лика

      свет от луча

      миг из-за мига

      снег и свеча

      Птичий пророк, птичий пророк,

      бодает воздух как носорог

      от синевы промок

      не идет на порог

      говорит языками тенькает-свиристит

      птичья яма сердце его честит

      к небу прибит

      Баламутит простор крутит свою карусель

      вся его плоть – хрустальная трель

      Как Товий в рощах хоронит птиц

      с Ильей воскрешает детей и дев

      и плачет в воздушную глину ниц

      как соловей и рычит как лев

      Невесом невесом

      по рощам катится колесом

      с горем луковым ест пирог

      птицей заморскою говорит

      в синеву потолок

      голубятни его открыт —

      для птичьих речей для ангельских стай

      от тех кто ничей до тех, кто за край

      от вещих слепцов до подлых отцов

      для мальчиков-девочек-бубенцов

      Не говори ему ничего

      взглядом одним озари чело

      и как пламя поймешь человечью речь

      что любовь это синее небо с круч

      и что правда – кирпич домовитых туч

      говоренье губ воскресенья луч

      для привставших плеч

      И как в воду войдешь ты в собачий лай

      в соловьиный хрип и в касаткин рай

      сладкий хлеб жуешь

      с