Воинский дискурс: три источника, три составные части. Сергей Зверев
Читать онлайн книгу.
причин, побуждающих начать оную. Это единственное средство обратить на себя благоволение Божества, получить помощь небес, и ободрить войско к перенесению опасностей брани. Люди спокойные в своей совести и убежденные в том, что они не делают несправедливого нападения на других, а только защищают свою безопасность, к достижению сего употребляют все свои силы, между тем как те, которые почитают Божество разгневанным несправедливою войною, от сей мысли приходят в боязнь, дабы от неприятелей не случилось им претерпеть какого-нибудь бедствия. И так полководцу надлежит употребить сперва сношения и посольства, чтоб удобнее достигнуть предметы своих желаний и совершенно показать несправедливость требований, делаемых врагами; в случае же несогласия их с его законными представлениями, дать знать, что необходимость, а не зложелательство принудили его сделать набор войска. Пусть тогда он представит Бога свидетелем правоты своих намерений, пусть ясно покажет врагам, что он объявляет им войну не потому, чтобы почитал бедствия, наносимые оною маловажными, или не потому, что в сем случае преимущественною целью он имеет то, чтобы начать войну с одним желанием причинить зло неприятелям» [13, с. 29–31]. Трудно представить римского полководца I века, обременяющего себя посольствами только для того, чтобы очистить свою совесть, что не он является причиной кровопролития и смертоубийства и убедить своих воинов в том, что боги будут им покровительствовать. Конечно, и Цезарь не отвергал переговоры с неприятелем, но это скорее служило прагматичным средством вызнать замыслы врага, разведать его силы и, по возможности, внести раскол в его ряды. Боги Рима отнюдь не были альтруистами, a virtu римлянина была густо замешана на крови и сексе, что убедительно показал, например, П. Киньяр[11]. К категории справедливости стало особенно чувствительно христианское сознание византийцев V–XI веков, формировавшееся под знаком ценностей религиозного пафоса общественной речи.
К тому же, прибегать к набору войска в I веке не было необходимости – в распоряжении римских полководцев были готовые легионы профессиональных солдат. Практика набора наемного войска получила в Риме распространение на пару веков позднее.
Интересно также указание трактата на необходимость очищения воинства перед предстоящим сражением: «Полководец, прежде вывода своих воинов на поле сражения, должен приказать очистить их от грехов, и общих или частных пороков духовными жертвами, предписанными законом Божественным, или назначенными в предсказаниях» [13, с. 35]. Трудно судить, насколько эта практика была распространена в римском войске I века, по крайней мере, в записках Цезаря о Галльской войне о подобных ритуалах не упоминается ни разу. Но по мере распространения христианства участие воинов в религиозных обрядах стало обязательным и, как будет показано далее, регламентировалось наставлениями военных трактатов. Заметим: жертвы предписаны духовные. Следовательно, трактат можно датировать не ранее