Рассказы геолога. Анатолий Музис
Читать онлайн книгу.
Передам. Конец связи… – и стал вызывать другую партию.
– Конец связи! – как положено ответил Нюкжин, хотя Прохоров уже не слушал.
Обычно связь с экспедицией воспринималась как своего рода маленькое таинство. Слыша знакомый голос, люди не чувствовали себя забытыми и одинокими. Их звали, о них помнили. Но сейчас у Нюкжина осталось ощущение, что Сер-Сер его бросил.
В нарушение уставных правил он слушал еще минут пятнадцать. Коллеги жили обычными заботами. Егорова только что "выбросили" и он обустраивал лагерь. Козельский начал работу половинным составом. Многие еще не прилетели. И вообще, аэродром в Зырянке только что открылся. В поле работали пока первые отряды. Обычная картина для начала июня. И радиограмма, направленная ему Сер-Сером, не представлялась чрезвычайной или необычной, но огорчала непоследовательностью. Ведь они четко договорились, что по завершении бурения Нюкжина перебросят на Седёдему. А теперь опять экспромт!
Он выключил рацию – ну их всех!..
– Иван Васильевич! Завтракать! – донесся голос Кеши.
А Нюкжин еще не умывался. Мысленно он спрашивал Сер-Сера: а что будет делать его отряд? Неделю слоняться по Зырянке? А что такое неделя при их коротком летнем сезоне? Успех работы иногда определяет день, а то и час. В прошлом году вертолетчикам не хватило долететь до него всего один час светлого времени. И после этого он ждал вертолет четыре дня! Сентябрь подбирался к середине. В ночном небе полыхало Северное Сияние. Здорово! Но ведь пятнадцать с минусом. А они в парусиновой палатке. С печкой, разумеется. Без печки осенью вообще не проживешь. Но четыре дня неизвестности!.. Вот, что стоит на Севере один час. А тут неделя!
Он вылез из палатки, вышел на берег Дьяски. Холодной водой ополоснул лицо. Пока чистил зубы пришла мысль:
"А ведь Сер-Сер и не собирался никого посылать!"
Степан, Виталий и Кеша сидели около костра, но завтракать не начинали. Ждали.
– Что новенького? – спросил Донилин.
Обычный вопрос. Нюкжин всегда охотно делился информацией. Но говорить о радиограмме не хотелось.
– Вечером переговоры с начальником, – уклончиво ответил он. – А вообще-то народ зашевелился. Некоторые уже в поле.
– Я наливаю? – Предложил Донилин.
– Что у тебя там?
– Уха! – небрежно, словно о пустяке, сказал Донилин. – На зорьке наловил.
Стояли белые ночи. Солнце едва коснувшись горизонта вновь стремительно шло к зениту. О зорьке можно было говорить только относительно. И тем не менее…
– Ну, как? Со дна пожиже?
– Давай! Но немного, чтобы не через край! – в тон ему ответил Нюкжин.
Горячая перченная уха из свежих щурят имела отменный вкус, хотя щука на Колыме считалась сорной рыбой.
–Ну, как? – спросил Донилин, видимо не чуждый радостям похвалы.
Горячая уха заполняла рот ароматом лаврового листа и Нюкжин только поднял кверху большой палец.
– На второе жареха из чебаков. Сегодня рыбный день.
Вкуснота необыкновенная. В городе такого не знают.
После