Хиригам. Дарья Юдина
Читать онлайн книгу.
номер или адрес, что бы я сказал? «Привет, я тут у вас учился, кажется, но все забыл. Расскажите мне про меня»?
– Н-да…
– Да и отец наверняка разозлится, если узнает.
– Это похоже на девиз твоей жизни.
– Не смешно.
– Знаю, я ведь и не смеюсь… Хиру, почему ты все-таки думаешь, что тебя усыновили?
Он ответил не сразу.
– Это еще больше похоже на бред, чем изменение памяти, да?.. Иногда я сам не понимаю, почему решил так. Помнишь, месяц назад писали контрольную по биологии? Я тогда пятерку получил, потому что параграфы по теме «Наследственность» изучил вдоль и поперек – пытался найти ответ на вопрос, почему я так похож на человека, который, как я считаю, мне не родной отец. Не нашел, конечно… Да и какой тут может быть ответ?
– Но ты все равно так считаешь?
– Свое детство я помню хуже всего. Вот прям весь период до школы – очень смутно. И я совсем не помню, чтобы отец или мать играли со мной… Или гуляли, или брали на руки, читали книжки – ну, что там еще родители с детьми делают? Они для меня просто как… Как взрослые, которые кормят меня, позволяют жить в их доме, дают денег, заставляют учиться… Я думаю, что даже не люблю их. И, кажется, никогда не любил, будто они чужие…
– Ну, знаешь, я со своими тоже не в ладах… – неуверенно возразил Берн.
– Нет! – перебил Хиру. – Ты не понимаешь! Это ты сейчас с ними ссоришься, но ведь так было не всегда? Ведь в десять, в семь лет все было не так?
– Ну… Кажется… Да, конечно, в детстве я не сердился на них, и мы правда гуляли вместе и все такое…
– Вот. А я – нет. Может, у меня и был кто-то в далеком детстве, но не они, это точно. А сейчас будто и вовсе никого родного нет…
Когда Берн был маленький, родители поощряли его занятия музыкой. Еще до школы они с удовольствием водили его на всяческие кружки – и на пение, и на танцы, даже в детский театр. Когда к ним домой приходили гости, обязательной частью вечера было посмотреть представление, которое устраивал Берн. Он рассаживал гостей на составленные в ряд стулья, забирался на табуретку и громко объявлял сам себя: «Выступает! Знаменитый! Берн Во-о-ольф!» Потом он с выражением читал стихи, потом следовал музыкальный номер на бабушкином пианино, потом – опять стихи или какая-нибудь разыгранная в одно лицо сценка… Гости смеялись и хлопали в ладоши, папа Берна довольно хмыкал, а мама расцветала от гордости. Когда их друзья уходили, она доставала припасенное специально для Берна самое вкусное пирожное и, пока он наслаждался честно заработанным гонораром, с упоением обнимала его, звонко целовала и приговаривала: «Талантливенький мой птенчик! Моя маленькая звездочка!»
Потом этот восторг постепенно сменился ворчанием и откровенным недовольством – и маме, и особенно папе казалось, что сын отказывался взрослеть. Они почему-то все еще воспринимали его выступления на сцене как несерьезное ребячество… Но ведь все равно радовались, когда Берн приносил домой награды, полученные в музыкальных