Воспоминания и письма. князь Адам Чарторижский
Читать онлайн книгу.
весне 1797 года император отправился в Москву на коронацию. Весь Петербург потянулся в том же направлении. Зима уже близилась к концу, но холода стояли еще очень сильные. Завсегдатаи петербургских салонов, лежа в санях, закутанные в меха, встречались и обгоняли друг друга по дороге в Москву – кто скорее приедет в эту древнюю столицу?
Москва имела тогда совсем особенный вид, который, вероятно, изменился после пожара и после того, как она была перестроена по новому плану. Тогда она представляла из себя скорее совокупность нескольких посадов, чем один город, потому что различные части города отделялись друг от друга не только садами или парками, но обширными полями, частью вспаханными, частью лежавшими впусте. Отправляясь с визитами, часто приходилось ехать больше часа, чтобы добраться до другой части города. Повсюду, наряду с безобразными лачугами, располагались роскошные дворцы, в которых жили Голицыны, Долгоруковы и другие носители исторических имен, в своем аристократическом существовании находившие успокоение от испытанных ими при дворе огорчений или разочарований. Посреди обширной старой части города возвышался Кремль, нечто вроде укрепленного замка, окруженного зубчатой стеной, за которой помещались лучшие купеческие лавки. Старая резиденция великих князей московских, полная памятников старины, и была местом, где должно было произойти торжество коронования.
Коронационные церемонии продолжались несколько дней. Император с семейством остановился на одну ночь за городской заставой, и на следующий день, в сопровождении огромного кортежа, они торжественно въехали в Кремль. Здесь у собора митрополит Московский Платон, считавшийся самым умным и самым ученым иерархом Русской церкви, приветствовал императора текстами из Священного Писания. Затем совершился обряд коронования, после чего все возвратились во дворец с такой же торжественностью; наконец, состоялся царский банкет, во время которого императору, императрице и их семье, находившимся на эстраде под великолепным балдахином, прислуживали высшие сановники.
В течение нескольких дней происходили небольшие торжества, которые я помню не особенно ясно. Император умножал их число: он страстно любил их и думал, что в обстановке торжеств он больше выделяется своей фигурой и хорошими манерами. Как только он появлялся в публике, то начинал идти размеренным шагом, напоминая героя античной трагедии, и старался выпрямлять свою маленькую фигурку, но едва лишь входил в свои апартаменты, как тотчас принимал свою обычную походку, выдавая этим усталость от необходимости казаться величественным и внушительно-изящным.
Публичным церемониям предшествовали генеральные репетиции: каждый должен был знать свое место и предназначенную ему роль. Мы с братом, в качестве адъютантов великих князей, присутствовали при этих репетициях. Император, можно сказать, подобно деятельному, думающему обо всем импресарио, сам занимался постановкой сцен и обнаруживал при этом известное