Бусидо 5.0. Бизнес-коммуникации в Японии. Юлия Стоногина
Читать онлайн книгу.
им синкретичность: в них ритуал, искусство и общинное приложение усилий неразделимы. Сюда относятся известные с X века храмовые мистерии кагура; существование огромного числа праздников локального значения, проводящихся даже в мегаполисах, во время которых вместе со зрелищно-эстетической стороной большое значение имеет совместная физическая работа соседей по округе (подготовка праздничного инвентаря и уличного декора, вынос о-микоси – огромных священных паланкинов); все спортивные традиции.
В. П. Мазурик в ряде публицистических статей и интервью рекомендует тем, кто интересуется японской культурой, постигать ее глубинное содержание не рационально, с помощью привычной для европейца логики, но через традиционные занятия – боевые искусства (будо:), чай (тядо: или садо:), каллиграфию (сёдо:) и так далее, то есть через культурные форматы, требующие телесного вовлечения и сенсуального восприятия.
Такое традиционное занятие – это не просто хобби, как подобные вещи обозначаются в европейской культуре, но «путь» (до:) на всю жизнь. В сообществах, или «коммьюнити», японцы проводят вместе значительный объем жизненного времени, разделяя практический опыт и эмоции. Это напрямую соотносится с двумя параметрами модели Кэри: «разделенным опытом (shared experience)» как успехом коммуникации и «общностью во времени (community across time)» как базовой функцией. Подобные культурно-коммуникативные форматы оказались наиболее «живучими» и массовыми именно в Японии[19]. Поскольку японцы всегда принадлежат к той или иной группе, а чаще к нескольким, ранее в японоведении часто использовался термин «группизм» по отношению к японскому социальному устройству. Сегодня в рамках хорошо проработанной теории Г. Хофштеде о пяти измерениях национальной культуры (five dimensions of culture) к японцам применяют культурный параметр «коллективизм». Японские же антропологи в этом контексте употребляют выражение кё: до:тай бунка («культура общности, содружества»). В книге «Японское общество» классик японской социоантропологии Наканэ Тие также отмечает как наиболее характерную черту японцев то, что «даже в путешествиях во время отпуска японцы окружают себя друзьями или коллегами, неся с собой свое общинное тождество повсюду, куда бы они ни направлялись» (Nakane 1970:135).
В эстетически привлекательной форме проявляет себя культивирование сезонных коммуникационных ритуалов. Обмен посланиями, связанными с разнообразными календарными изменениями, – это включение себя и другого в природный контекст, ритуальное обновление. Природа с ее циклами, различными сезонами труда, отдыха, перемены одежды в архаичных культурах всегда была естественным регулятором ритуальности. В современной европейской культуре поводами для такого «календарного общения» остались преимущественно новогодний сезон и важные личные даты (день рождения, бракосочетание), но для японцев количество поводов неизмеримо больше – осенний сезон красных кленовых листьев, приход тайфунов, наступление середины зимы с ее более сильными холодами, цветение сакуры, приход летней жары и т. п. Для обмена подобными
«Европейские» форматы коллективного общения в виде групп по интересам, кружков какого-либо практического занятия показывают разницу с Японией в двух смыслах. Во-первых, посещение таких групп рассматривается как альтернатива одиночеству, своеобразная терапия в стрессовые периоды и т. п., в то время как для Японии это базовый формат социального взаимодействия. Во-вторых, время, которое отводит европеец таким занятиям, чаще всего оказывается лимитированным. Сценарий посещения занятий бывает либо спонтанным, либо краткосрочным.