В доме прокуратора Иудеи был освещен лишь небольшой балкон, выходивший на крохотный, покрытый мраморной плиткой дворик. Свечи недавно заменили на новые, и они сильно дымили, наполняя удушливым запахом неподвижный воздух. Прокуратор не спал. Он лежал на скамье, подперев голову правой рукой. Возле него на инкрустированном слоновой костью деревянном столике стояла полупустая плетеная бутылка с италийским вином, присланная недавно из самого Рима его старым другом Марцеллом.

      Понтий скучал о нем. Бутылка недостаточная замена верному другу, с которым связана целая жизнь. Пятнадцать лет назад они вместе сражались в Нумидии против Такфарината. Затем в Галлии – с эдуевами и треверами. А начинали они свою службу еще юношами в свите великого Германика. Тогда, на Рейне, они поклялись быть верными ему и его семье и клятву свою сдержали. Они последовали за ним на Восток, куда его отправил император Тиберий, смертельно боявшийся своего племянника. Участвовали в переговорах с парфянским царем Артабаном, явившихся вершиной дипломатических успехов их покровителя. Честно служили на разных постах в новых провинциях Каппадокии и Коммагене. И лишь после смерти Германика, вину за которую, те, кто знал его, не мог возложить ни на кого другого кроме Тиберия, они вернулись в Рим. Там Понтий пробыл не долго. Служба у вдовы Германика Агриппины навлекла на него гнев императора, и только помощь друзей спасла его тогда от гибели. (Доносчик, выдвинувший против него обвинение "в оскорблении величия" вскоре был найден задушенным в своем доме). Сам Понтий счел для себя за благо уехать на Восток, где продолжил свою службу простым центурионом в 1 сирийском легионе.

      Должность прокуратора Иудеи он получил впоследствии благодаря Марцеллу, сблизившемуся к тому времени с сыном Германика Калигулой, к которому по странной прихоти благоволил Тиберий. Марцелл не забыл своего старого товарища и через своего патрона вымолил Понтию прощение, а также сытую, хотя и не очень престижную должность. Понтий немного завидовал Марцеллу – тот жил в Риме, был близок ко двору императора, и, несмотря на свой неофициальный статус, смог добиться большого влияния. Его принимали за своего в среде сенатской оппозиции, рассчитывающей, что Тиберию наследует усыновленный им Калигула, чей отец был известен как сторонник Республики. Префект претория – Макрон, командующий единственной вооруженной силой в городе – преторианской гвардией, стремился к дружбе с ним, пытаясь разузнать планы Калигулы относительно своей собственной судьбы. Римский плебс также знал его, поскольку тот год, когда он исполнял должность курульного эдила, запомнился всем пышными празднествами,