Восходит месяц златорогий —

      И свет холодный, но живой,

      Скользит над пыльною дорогой,

      Над побелевшею листвой.

      Колосья клонятся дремливо

      О, сон! – желанный мир пролей,

      Слети, как радостное диво,

      На ширь взволнованных полей.

      Обвей прощеньем и забвеньем

      Мои отравленные дни, —

      И благодатным дуновеньем

      Ресниц воскрылия сомкни.

      Розоватым пламенем зари

      Засветился серебристый вал.

      Спишь ли ты, единственный? – Смотри,

      Как на море ветер заиграл.

      Как цветы настурций, будто сон,

      Обвили стеклянный мой балкон,

      Чтоб качаться тихо, и висеть,

      И сплетаться в огненную сеть.

      Я смотрю сквозь зелень их листов

      На свободу ветра и волны.

      И поется песнь моя без слов,

      И роятся сказочные сны.

      И мечты нездешней красоты

      Обвивают душу, как цветы,

      Как цветы из крови и огня,

      Как виденья царственного дня.

      Ты – пленница жизни, подвластная,

      А я – нереида свободная.

      До пояса – женщина страстная,

      По пояс – дельфина холодная.

      Любуясь на шири раздольные,

      Вздымаю вспененные волны я.

      Желанья дразню недовольные,

      Даю наслажденья неполные.

      И песней моей истомленные,

      В исканьях забвения нового,

      Пловцы погибают влюбленные

      На дне океана лилового.

      Тебе – упоение страстное,

      Мне – холод и влага подводная.

      Ты – пленница жизни, подвластная,

      А я – нереида свободная.

      Мне не надо наслаждений

            Мимолетной суеты.

      Я живу среди видений

            Очарованной мечты.

      Только ангел темной ночи

            Свеет к ложу моему, —

      Я замру, вперяя очи

            В неразгаданную тьму.

      И с тоской неутолимой

            В полусонной тишине

      Кто-то близкий и любимый

            Наклоняется ко мне.

      Я шепчу ему с тревогой:

            Сгинь, ночное колдовство.

      Ангел ночи, ангел строгий

            Бдит у ложа моего.

      Но в смущении бессилья

            Чистый ангел мой поник,

      И трепещущие крылья

            Закрывают бледный лик.

      О, яви мне, Господь, милосердие въявь

      И от призраков смерти