И жить нас так учат, всегда объяснят —

      От века и все так живут,

      И те, кто сомнения сеют – зазря

      С пути нас сбивают и лгут.

      И жизнь для кайфа, успеха дана,

      Для счастья, инстинктов, страстей.

      И будто бы мыльная сага длинна,

      А смерть… так не думай о ней…

      И так мы живем – все ты мне говоришь,

      И все лишь на этом стоит,

      И не достучишься, и не раздробишь

      Забвения крепкий гранит…

      О нет, старый друг, ты не прав, ты не прав!

      Я часто в глазах нахожу

      Поверх наслаждений, безумных забав —

      Тоски и отчаянья тьму,

      И часто я вижу во взгляде слепых,

      Что очень уж тонко бельмо.

      И мысли ли, слова ли свет поверни —

      И просто иссохнет оно.

      И часто душою я тех узнаю,

      Кто прячет вопросы в себе,

      Готовы проснуться и попросту ждут,

      Чтоб к ним обратились извне.

      Увы, в нашем мире, прогнившем дотла,

      Опоры вовне не найти,

      И неразделенная, стонет душа,

      И трусость сбивает с пути.

      И тот, кто умом и судьбою лишь ждет

      Будящий услышать призыв,

      Не слышит, и тьмой поглощенный живет

      В бетонных стенах немоты.

      Так кто же тут трус? Кто боится сказать,

      В трагичном признаться себе?

      Кто слова не слышит, не смеет решать,

      Порывы губя в немоте?

      Быть может, что больший здесь грешник и трус,

      Кто видя забвенья гранит,

      Бессильным, напрасным речения труд

      Считает, и просто молчит.

      Крушенье, обломки… зачем, для чего?

      Но бездну познав пустоты,

      Мы вдруг открываем – творить нам дано,

      Любовью воспрянуть из мглы.

      Проснувшись однажды, осмелившись «знать»,

      Мы ад пустоты познаем,

      Привычную жизнь вдруг начнем отвергать,

      Не можем уж жить, как живем,

      И муторно станет нам вдруг от того,

      Чем годы мы жили впотьмах,

      И то, за чем гнались в забвенье своем

      Предстанет как глупость и прах,

      И вдруг тосковать начинает душа,

      Отчаянно, будто на смерть,

      И то отрицать, чем ты жил не спеша

      Безумное множество лет.

      Привычное станет как ад, а за ним —

      Незнание, мрак, пустота.

      Как жил – жить не можешь, но что изменить,

      Чтоб жизнь была смыслом полна?

      Путь разума горек, но только на нем

      Как чудо дано нам