Во тьму голодной пустоты

      Затертых временем миров

      Опять несут меня мечты,

      Пронзая сумрачный покров.

      Холодный блеск ночной росы

      Теперь все ближе и теплей,

      И шлейф размытой полосы

      Скользит вдоль быстрых кораблей.

      Чертогов вышитых врата

      Открыты снова предо мной,

      И тает млечная фата

      В далекой бездне неземной.

      Несмелый шаг, и странный блеск

      С душою новой стал един,

      Но разрушает звонкий брезг[2]

      Немую гладь моих картин.

      Скользкий ветер тянет стужу,

      Солнце скрылось за рекой,

      И затягивает лужу

      Холод гладью колдовской.

      Белогривые метели

      Снова мчат во весь опор,

      И стихает шум капели

      В леденящем звоне шпор.

      Но к утру уймется стужа,

      Солнце встанет над рекой,

      И в сугробе сгинет лужа

      Вместе с гладью колдовской.

      Нет конца и края полюшку донскому.

      Бродит сонный ветер в буйном царстве трав.

      Здесь не сыщешь места шуму городскому

      И прохладной тени сказочных дубрав.

      Лишь повсюду рдеют маки да тюльпаны,

      Ирисы мелькают, колются репьи,

      И пленят денницу ранние туманы,

      Охраняя грезы в утренней степи.

      Тускнеет белая звезда

      На гладкой скатерти востока.

      Всегда грустна и одинока

      И, словно утро, молода.

      Под звоны ранних голосов,

      Что грезят нежной лаской злата,

      Сползает темень с циферблата

      Небесных брезжащих часов.

      И наслаждается заря

      Своими яркими волнами,

      Что рассыпаются пред нами,

      Безмолвно пенясь и горя.

      Повис над степью месяц сонный

      Средь грусти звезд и тишины,

      Весь океан застыл бездонный

      И снова зрит ночные сны.

      И ветр, исполненный печали,

      Плененный теменью, притих.

      Молчит, не рвясь в глухие дали,

      Забыв о странствиях своих.

      Но скоро снова потускнеет

      Жемчужной россыпи покров.

      Уже денница пламенеет

      Небесным заревом костров.

      Снова осень. Дремлют парки.

      Клен украшен октябрем.

      Ветви вьют златые