Кругом шумят моря хлебов,

      Поля большой страны.

      Худые крыши Островов

      За ними чуть видны.

      Солома преет у ворот.

      Повалены плетни.

      И курит попусту народ

      На бревнышках в тени.

      Строгает что-то ножиком,

      Как бубен, лысый дед.

      Скоблит…

      – Бог помощь, граждане,

      Колхозники ай нет?..

      И отвечают медленно,

      Недружно мужики.

      Один:

      – Мы – люди темные…

      Другой:

      – Мы индюки…

      И подхватила женщина,

      Припав к щеке рукой:

      – Индусы называемся,

      Индусы, дорогой…

      – Выходит, бесколхозные, —

      Вздохнул с усмешкой дед. —

      Сошлись жуки навозные,

      Гудят, а кучи нет…

      Косить еще успеется,

      На все у бога дни…

      – Ты что строгаешь?

      – Дудочки.

      – А для чего они?..

      – А дам по дудке каждому,

      И дело как-никак.

      – А не кулак ты, дедушка?

      – А как же не кулак!

      Богатством я, брат, славился

      В деревне испокон:

      Скота голов четыреста

      И кнут пяти сажен.

      Я гостем в каждой был избе, —

      Где ужин – там ночлег.

      Коня?.. Чего?.. Коня тебе?

      Чудак ты, человек!..

      Вот все хозяева сидят.

      Продай, коня, сосед…

      – Продать, – оно не штука, брат,

      Да вот коня-то нет.

      – А хоть и есть, – вздохнул другой, —

      Да конь-то больно дорогой, —

      За грудь, за складку вдоль спины,

      За вороную масть

      Полжизни плачено. Цены

      Такой никто не даст.

      – А я как раз продать бы мог,

      Да баба встанет поперек.

      Что со слезами, что без слез

      Толкует об одном:

      Идти по крайности в колхоз,

      Так со своим конем.

      – Слыхал? – толкает Моргунка

      Старик тихонько в бок. —

      Эх, уступлю уж я конька,

      Тому и быть, сынок.

      Идем…

      Старик заторопил

      И Моргунка провел

      В худой, без сошек и стропил,

      С собачью будку, двор.

      Там конь, не вскинув головы,

      Стоял, как на мели.

      И был он бел до синевы

      И слеп, хоть глаз коли.

      Толкает дед его рукой,

      Глядит со стороны:

      – Эх, конь! Царевой масти конь!

      Ему, брат, нет цены.

      И сам носился петушком:

      – А? Что? Плохой конек?..

      – Нет, лучше век ходить пешком.

      – Ну, сам гляди, сынок.

      Таков и конь, каков купец.

      Соседи, чем не конь?

      – Понятно, конь. Не жеребец.

      – Ну, что там! Конь – огонь!..

      Как побежит – земля дрожит,

      Как упадет – три дня лежит,

      И ни вожжа тогда, ни кнут

      Ему не вставят ног…

      – Да, вот как люди здесь живут, —

      Причмокнул Моргунок.

      – Сынок!