Извечно покорны слепому труду,

      Небесные звезды несутся в кругу.

      Беззвучно вращаясь на тонких осях,

      Плывут по вселенной, как рыбий косяк.

      В раздумье стоит на земле человек,

      И звезды на щеки ложатся, как снег.

      И в тесном его человечьем мозгу

      Такие же звезды мятутся в кругу.

      В нас мир отражен, как в воде и стекле,

      То щеки уколет, подобно игле,

      То шоркнет по коже, как мерзлый рукав,

      То скользкою рыбкой трепещет в руках.

      Но разум людской – не вода и стекло,

      В нем наше дыханье и наше тепло.

      К нам в ноги летит, как птенец из гнезда,

      Продрогшая маленькая звезда.

      Берем ее в руки. Над нею стоим,

      И греем, и греем дыханьем своим.

      Стоишь, плечами небо тронув,

      Превыше помыслов людских,

      Превыше зол, превыше тронов,

      Превыше башен городских.

      Раскрыты крылья слюдяные,

      Стрекозьим трепетом шурша.

      И ветры дуют ледяные,

      А люди смотрят, чуть дыша.

      Ты ощутишь в своем полете

      Неодолимый вес земли,

      Бессмысленную тяжесть плоти,

      Себя, простертого в пыли.

      И гогот злобного базара,

      И горожанок робкий страх…

      И Божья, и людская кара.

      О человек! О пыль! О прах!

      Но будет славить век железный

      Твои высокие мечты,

      Тебя, взлетевшего над бездной

      С бессильным чувством высоты.

      Ты мало грозен был, Иван,

      Тебе бы надо быть лютей,

      Учил бы разуму людей —

      Не удержаться головам!

      А если кровь кругом течет,

      Да пот, да горькая слеза,

      Свистит лоза, топор сечет —

      Так это, царь Иван, не в счет.

      Вставай, Иван, седлай,