Вот жили-были ты да я…

      Да будет меньше капли росной,

      Да будет тоньше папиросной

      Бумаги летопись моя!

      Открытая чужим глазам,

      Да поведет без проволочки

      С азов к последней самой точке!

      Да будет сладко по азам

      Блуждать, читая нараспев:

      «Вот жили-были в оны лета…»

      Да оборвется притча эта,

      Глазам наскучить не успев.

      Одно смеётся над другим:

      И над мгновеньем дорогим,

      Далёким, точно дно колодца,

      Мгновенье новое смеётся.

      Смеётся небо над землёй,

      Закат смеётся над зарёй,

      Заря над тлением хохочет

      И воскресение пророчит;

      Над чистотой смеётся грех,

      Над невезением успех,

      Смеётся факт, не веря бредням…

      Кто будет хохотать последним?

      Итак, место действия – дом на земле,

      Дорога земная и город во мгле.

      Итак, время действия – ночи и дни,

      Когда зажигают и гасят огни

      И в зимнюю пору, и летней порой.

      И, что ни участник, то главный герой,

      Идущий сквозь сумрак и свет напролом

      Под небом, под Богом, под птичьим крылом.

      Предъявите своих мертвецов:

      Убиенных мужей и отцов.

      Их сегодня хоронят прилюдно.

      Бестелесных доставить нетрудно.

      Тени движутся с разных концов.

      Их убийца не смерч, не чума —

      Диктатура сошедших с ума.

      Их палач – не чума, не холера,

      А неслыханно новая эра,

      О которой писали тома.

      Не бывает ненужных времён.

      Но поведай мне, коли умён,

      В чём достоинство, слава и сила

      Той эпохи, что жгла и косила

      Миллионы под шелест знамён.

      Первее первого, первее

      Адама, первенец, птенец,

      Прими, не мучась, не робея

      Небесной радуги венец.

      Живи, дыши. Твоё рожденье,

      Как наважденье, как обвал.

      Тебе – снегов нагроможденье,

      Тебе – листвы осенней бал,

      И птичьи песни заревые,

      И соло ливня на трубе,

      И все приёмы болевые,

      Что испытают на тебе.

      Так пахнет лесом и травой,

      Травой и лесом…

      Что делать с пеплом и золой,

      С их легким весом?

      Что делать с памятью живой

      О тех, кто в нетях?

      Так пахнет скошенной травой

      Июньский ветер…

      Так много неба и земли,

      Земли и неба…

      За белой церковью вдали

      Бориса – Глеба…

      Дни догорают, не