Он слышал ее имя – он ждал повторенья;

      Он бросил в огонь все, чего было не жаль.

      Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее,

      Шел далеко в свете звезды ее;

      В пальцах его снег превращался в сталь.

      И он встал у реки, чтобы напиться молчанья;

      Смыть с себя все и снова остаться живым.

      Чтобы голос найти ее, в сумрак войти ее,

      Странником стать в долгом пути ее;

      В пальцах его вода превращалась в дым.

      И когда его день кончился молча и странно

      И кони его впервые остались легки,

      То пламя свечей ее, кольца ключей ее,

      Нежный, как ночь, мрамор плечей ее

      Молча легли в камень его руки.

      Я думаю, ты не считал себя богом,

      Ты просто хотел наверх,

      Резонно решив, что там теплей, чем внизу.

      И мне любопытно, как ты себя

      Чувствуешь там теперь —

      Теперь, когда все бревна в твоем глазу;

      Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины,

      Ты бросал мне песок в глаза;

      Ты создал себе карму на десять жизней вперед.

      Ты думал, что если двое молчат,

      То и третий должен быть «за»,

      Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот.

      Теперь нам пора прощаться, но я не подам руки,

      Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи;

      И мне наплевать, как ты будешь жить

      У убитой тобой реки

      И что ты чувствуешь в этой связи.

      Ты жил, продавая девственницам

      Свой портрет по рублю в полчаса —

      Тот, что я написал с тебя позавчера;

      Ты кричал о ветрах – но горе тому,

      Кто подставил тебе паруса:

      Ведь по стойке «смирно» застыли твои флюгера;

      И ты флейтист, но это не флейта неба,

      Это даже не флейта земли;

      Слава богу, ты не успел причинить вреда.

      Ведь я говорил, что они упадут —

      И они тебя погребли;

      Небес без дождя не бывало еще никогда.

      Не жди от меня прощенья, не жди от меня суда;

      Ты сам свой суд, ты сам построил тюрьму.

      Но ежели некий ангел

      Случайно войдет сюда —

      Я хотел бы знать, что ты ответишь ему.

      Иванов на остановке,

      В ожиданьи колесницы,

      В предвкушеньи кружки пива —

      В понедельник утром жизнь тяжела;

      А кругом простые люди,

      Что, толпясь, заходят