Всю ночь нынче соловушек[56]

      На калиновом кусту щебетал.

      На полу моей келейки месяц

      Серебряный плат расстилал.

      Синелевый куст за оградой

      Как облак вставал голубой,

      В часовне у брамы лампада

      Разгоралась зеленой звездой.

      Вишня в уборе невестном

      Под окном отряжала свой цвет.

      В такую-то ночь с благовестием

      Архангел летел в Назарет.

      Звонко плещется ведро

      В глубине колодца черной;

      Быстрых капель серебро

      На кайме пушистой дерна.

      Напоили резеду,

      И гвоздики, и левкои.

      У игуменьи в саду

      Маки в огненном бреду

      Славят царствие земное.

      У колодца шум растет,

      Словно улей в час роенья:

      Лизавета в мир идет,

      Замуж дьяк ее берет —

      Искушенье! Искушенье!

      Зашумели снега ручьями узывными[57],

      Омыли корни водами живыми,

      Голосами птичьими, переливными

      Славит дубрава Воскресшего Имя.

      Обновляйся, новый Ерусалиме!

      Все деревья званые и все избранные

      Вчера были сирыми и нагими.

      Сегодня уборы на них сребротканые

      С подвесками жемчужными и золотыми.

      Обновляйся, новый Ерусалиме!

      На могилах травы умильно зеленые

      Рвутся из-под камня с вестями благими,

      Чует сердце мое вознесенное

      Новую весну за веснами земными.

      Обновляйся, Новый Ерусалиме!

      Душа моя – свечечка малая

      Перед иконою Спасителя темною.

      Сегодня она пасхальная, алая,

      Вчера была – страстная, зеленая.

      Вчера омыло ее покаяние,

      Омыло чистой водой, нетленною,

      И стало радостью испытание,

      И радость стала совершенною.

      Лучится мой дух, слезами теплится,

      Огарочек малый перед иконою.

      Сейчас догорит и опять засветится

      Страстнόй – покаянной свечой зеленою.

      Сказывают в песнях, сестрица Мариша,

      Про земную любовь поют соловьи,

      А я всегда в их щебете слышу,

      Что мало и им земной любви.

      Слыхала я тоже: в лунные ночи

      Иных мечтанья плотские томят.

      – А мне, как закрою очи,

      Всё невидимый видится Град.

      Рассказать про него не умею,

      Но в снах я в нем живу

      И, проснувшись, одно лелею:

      Узреть его наяву.

      Скоро