Когда я с тобой говорила,

      Когда я тебя целовала,

      Это всё прощание было,

      Всё на волю тебя отпускала.

      Но испить ли чашу прощания

      Смертному сердцу до дна?

      Глубже радости, глубже страдания,

      Глубже смерти она.

      Не троньте эту былинку, не рвите.

      Ее сердце к земле примято.

      Ее стебля разрушены нити.

      Ей не дожить до заката.

      Но пока не устанут дождинки

      Ее влагой небесной поить,

      Не троньте эту былинку,

      Не рвите. Ей сладко жить.

      Когда сознанье не вмещает[29]

      Того, что жизнь ему несет,

      Как вихрь, безумье налетает

      И тесный дом наш потрясает,

      И паутину мысли рвет,

      Всеразрушающим дыханьем

      Срывает наш уютный кров.

      И то, что звали мы сознаньем,

      Умчится в вихре мирозданья,

      Сольется с пламенем миров.

      Здесь, на этом камне придорожном,

      Я хотела бы уснуть.

      Утомил меня тоской о невозможном

      Долгий путь.

      Милый друг мой, страннический посох,

      Знак моей беспечной нищеты,

      У кладбища на рассветных росах

      Примешь ты.

      Небосклон предутренней звездою

      Озарит любви твоей печаль,

      Но уже синеет за рекою

      Новой жизни даль.

      И венец зари жемчужно-алой

      Над тобой всё шире, всё ясней,

      Мир душе моей усталой,

      Дальний светлый путь – твоей.

      И снилось мне, что надо мною

      Господних сил архистратиг

      Небесной молнии стрелою

      Пронзил врага у ног моих.

      Бессильно тяжко задыхалось

      Во прахе мировое зло,

      И что-то в сердце загоралось,

      И было сердцу тяжело.

      Врага ли падшего жалело

      Оно сквозь тонкий шорох сна,

      Иль биться с ним само хотело,

      Иль выпить чашу зла до дна…

      Ужасен был средь темной ночи

      Архистратига яркий лик,

      И молнии метали очи,

      И тьму пронзил победный крик.

      Кипят мои наговорные травы[30].

      Обступает несметная рать.

      Сумрачно-сладкой отравой

      Наступает мой час колдовать.

      Что вам до меня, легионы,

      Живущие в грозных провалах небес,

      Вашей власти тяжка мне