Не любовь ли нас с тобою

      В санках уличных несла

      В час, когда под синей мглою

      Старая Москва спала.

      Не крылатый ли возница

      Гнал крылатого коня

      В час, когда спала столица,

      Позабыв тревогу дня?

      Помню иней над бульваром,

      В небе звездные рои.

      Из-под черной шляпы жаром

      Губы веяли твои.

      У часовни, подле кружки,

      Слабый огонек мелькнул.

      Занесенный снегом Пушкин

      Нам задумчиво кивнул.

      На углу у переулка

      Опустелый ждал подъезд.

      Пронеслись трамваи гулко.

      Были нежны взоры звезд.

      Под веселый свист метели

      Месяц серебрил Москву.

      Это было в самом деле.

      Это было наяву.

      Уж поезд, обогнув вокзал,

      Шипел и ждал, как змей крылатый,

      Когда, застенчивая, в зал

      Походкой скромною вошла ты.

      Улыбки свежей серебро

      В румяных розах затаилось.

      И страусовое перо

      Над черной шляпою струилось.

      Ты чай рассеянно пила,

      Но синий взор смотрел всё строже.

      И в этот миг ты мне была

      И жизни, и мечты дороже.

      Свисток прощальный жадно взвыл,

      И, медленно плывя в пространство,

      Я понял вдруг, что полюбил

      Со всем упорством постоянства.

      За мной глаза твои цвели,

      Лучился тихий свет улыбки,

      А между тем вагоны шли,

      Уверенны и мерно-зыбки.

      Как грустно под колесный гром

      Любимое лицо мелькнуло!

      Как серебристое перо

      Любовно к черной шляпе льнуло!

      В расцвете чистых первых дней

      Я сердце жадно расточал

      И всем дарил, кого встречал,

      Сокровища души моей.

      Я думал: щедростью до дна

      Моя душа истощена,

      И не осталось больше в ней

      Ни нежных перлов, ни камней.

      Но только свой последний клад

      Я захотел тебе отдать,

      Гляжу: душа полна опять,

      Опять