Так здесь-то суждено нам было

       Сказать последнее прости…

       Прости всему, чем сердце жило,

       Что, жизнь твою убив, ее истлило

       В твоей измученной груди!..

       Прости… Чрез много, много лет

       Ты будешь помнить с содроганьем

      Сей край, сей брег с его полуденным сияньем,

       Где вечный блеск и долгий цвет,

       Где поздних, бледных роз дыханьем

       Декабрьский воздух разогрет.

      И распростясь с тревогою житейской

      И кипарисной рощей заслонясь —

      Блаженной тенью, тенью элисейской

       Она заснула в добрый час.

      И вот уж века два тому иль боле,

      Волшебною мечтой ограждена,

      В своей цветущей опочив юдоле,

      На волю неба предалась она.

      Но небо здесь к земле так благосклонно!..

      И много лет и теплых южных зим

      Провеяло над нею полусонно,

      Не тронувши ее крылом своим.

      По-прежнему в углу фонтан лепечет,

      Под потолком гуляет ветерок,

      И ласточка влетает и щебечет…

      И спит она… и сон ее глубок!..

      И мы вошли… Всё было так спокойно!

      Так всё от века мирно и темно!..

      Фонтан журчал… Недвижимо и стройно

      Соседний кипарис глядел в окно.

      · · ·

      Вдруг всё смутилось: судорожный трепет

      По ветвям кипарисным пробежал, —

      Фонтан замолк – и некий чудный лепет,

      Как бы сквозь сон, невнятно прошептал:

      «Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,

      Та жизнь, увы! что в нас тогда текла,

      Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,

      Через порог заветный перешла?»

      Давно ль, давно ль, о Юг блаженный,

      Я зрел тебя лицом к лицу —

      И ты, как бог разоблаченный,

      Доступен был мне, пришлецу?..

      Давно ль – хотя без восхищенья,

      Но новых чувств недаром полн —

      И я заслушивался пенья

      Великих Средиземных волн!

      И песнь их, как во время оно,

      Полна гармонии была,

      Когда из их родного лона

      Киприда светлая всплыла…

      Они всё те же и поныне —

      Всё так же блещут и звучат,

      По их лазоревой равнине

      Святые призраки скользят.

      Но я, я с вами распростился —

      Я вновь на Север увлечен…

      Вновь надо мною опустился

      Его свинцовый небосклон…

      Здесь воздух колет. Снег обильный

      На высотах и в глубине —

      И холод, чародей всесильный,

      Один здесь царствует вполне.

      Но там, за этим царством вьюги,

      Там, там, на