О, Боже мой, «Я помню чудное мгновенье»[10]

      В затерянном лесу явилось вдруг передо мной.

      Написанное гением стихотворенье,

      Явилось в яви вдруг – я не был сам собой.

      Я растерялся, мысленно не мог собраться,

      В заброшенном лесу – и вдруг она.

      Не может красота в забвеньи затеряться,

      Ей в Пантеоне место, там лежать должна.

      Стих о красавице, шедевр неповторимый,

      Весь смысл жизни нашей в нем любовь,

      В нем гений выразил влечение к той красоте неотразимой,

      Которая в веках волнует нашу кровь.

      Стоял я в платоническом влеченье,

      Ведь под плитой кладбищенской была она,

      Прожег мне сердце смысл стихотворенья,

      Потряс до основания, и в этом не моя вина.

      Плита кладбищенская, горькая моя,

      Как не хотелось бы мне встретиться с тобою,

      Но та, с которою я встретился тогда,

      Пускай опять лежит передо мною.

      О, Гений, восемьдесят лет она лежала там в тиши,

      Одарен я строкой бессмертного стихотворенья.

      Во мне поют твои чудесные стихи

      О женщине, которая тебе дала любовь и вдохновенье.

      О, лес таинственный, ты вырос в строевой,

      Тебя мне не найти теперь, я это знаю.

      Ну, спи красавица в тиши, поэт ведь твой,

      Тебя воспел навеки он, но почему плита в лесу, не понимаю.

      P. S. Сегодня до печальной правды я добрался,

      К последнему упокоенью А.Керн в Тверскую повезли,

      Но под деревнею Прутки возок сломался,

      И там ее я встретил на своем пути.

      В поход, хочу в поход, туда душа стремится,

      «Но видит око зуб неймет», зима еще зима,

      Она хоть на исходе – не поет синица,

      И ледохода нет на речке