Борис Сударов: человек, прошедший через эпицентр атомного взрыва… Встречи на берегу: диалог-путешествие. Мария Романушко
Читать онлайн книгу.
всё в порядке. Если в 9 вечера его не будет дома – у них начнётся паника. Не представляю, когда же он сегодня будет дома? И какая паника начнётся у родственников…
– Граждане, – сказал Антон, обращаясь сразу ко всем травмированным и их сопровождающим. – Думаю, что нужно пропустить вне очереди и дедушку, ему 90 лет, и у него тоже кровоточит рана на ноге… Но нога в башмаке и этого не видно.
Никто не возражал.
И тут видим: по коридору идёт полуголый, полупьяный, в шлёпанцах и в шортах, с обнажённым торсом, татуированный гражданин. Он прижимает ко рту окровавленную тряпку.
– Наверное, этот тоже с пляжа, – шепнул мне Сударов.
– Это точно, – отвечаю я шёпотом. – Спьяну упал физиономией на камень.
Татуированный гражданин, красочно плюя на пол кровью, сказал хмельным голосом:
– Я иду без очереди, потому что я истекаю кровью.
Он смачно плюнул на пол кровью ещё раз и гордо встал у двери кабинета.
– Антоша, с ним ничего страшного. Ну да, кровоточит, но не смертельно же. Но Борису Ивановичу точно нельзя долго сидеть с лужей крови в башмаке. Попробуй объяснить гражданину, что сейчас пойдёт наш дедушка.
Антон собрался с мыслями, подошёл к татуированному и негромко ему всё объяснил. Я ждала хмельных воплей возмущения, но их не последовало.
– Спасибо, Антоша. Спасибо, что ты с нами поехал. Без тебя я бы это не разрулила так мирно.
* * *
Наконец, мы зашли в кабинет – Сударов и я, как его родственница.
Молодой, усталый доктор дал БИ карточку, чтобы он заполнил её сам.
А меня подозвала медсестра и спрашивала все данные о Борисе Ивановиче: дату рождения, адрес, телефон, и я с удивлением обнаружила, что знаю без подсказки практически всё. Как и должна знать родственница. Только на номере квартиры запнулась, но Сударов из другого конца кабинета уловил паузу в моём голосе, и подсказал: «Квартира 50». Ну, теперь я точно всё о нём знаю.
Мы зашли в операционную, и я помогла ему разуться, хотя его это сильно смущало, но я сказала:
– Борис Иваныч, бросьте! Всё – нормально.
И вышла в холл. Я очень волновалась и даже не засекла время, чтобы знать, сколько будет длиться операция.
Потом меня позвали в кабинет. В это время Антон уже звонил таксисту. Доктор сказал, что теперь мне надо ежедневно привозить дедушку на перевязки. Сударов держался молодцом. Он же военный человек всё-таки, хоть и в отставке.
* * *
Когда ехали обратно, мы с ним сидели на заднем сидении, и я крепко, изо всех сил сжимала его руку. Я знаю: когда где-то сильно болит, нужно до боли сжать руку, чтобы переключить своё внимание с реальной боли – на другое.
– Как нога, Борис Иванович? болит?
– Да не особенно, – сказал он.
– Сын полка! Умеете терпеть.
– Да, сын полка… – улыбнулся он.
Пока ехали, Антон и таксист оживлённо общались, как старые знакомые. Говорили о Средней Азии, которую Антон объехал всю.
Доехали