В распаханную настежь пашню

      Падет на глубину зерно,

      Подземных соков напитавшись,

      В росток проклюнется оно.

      Из лона гулкого, земного,

      Побыв с собой наедине,

      Впитав Божественное Слово,

      Стих зарождается во мне.

      Свой первый в жизни праздничный салют

      Я помню в День Победы в сорок пятом,

      Всеобщим ликованием объяты,

      Под треск ракет все к площади идут.

      Мне третий год – мне не осмыслить до конца,

      Зачем все обнимаются и плачут,

      Что для меня победа эта значит —

      Судьба в живых оставила отца!

      Жизнь возвратилась на свои круги,

      Я с мамой и отцом гуляю у реки.

      Но далеко не всем девчонкам и мальчишкам,

      Вот так же повезло, как мне, шагать вприпрыжку,

      Держась за две надежные руки.

      День осенний угасает,

      Дождь по окнам бьет.

      Над Россией полыхает

      Сорок первый год.

      Но в уральской деревушке

      Не слышна война.

      Печка топится в избушке.

      Вечер. Тишина.

      Кот зевнул и выгнул спину.

      За окном темно.

      Мать читает крошке-сыну

      Папкино письмо:

      «Мой родной, с врагом постылым

      Бьется папка твой,

      Чтобы рос сынок счастливым,

      Чтобы твой покой

      Подлый враг не смел тревожить

      Грохотом войны…»

      Мать, читая, шепчет: «Боже,

      Жизнь его храни!»

      Треугольник нынче утром

      Почтальон принес,

      Расплылись в нем строчки мутно

      От невольных слез.

      Голос мамы убаюкал

      Папкиным письмом.

      Спит сынок, раскинув руки,

      Безмятежным сном.

      А над зыбкой сном тревожным

      Задремала мать…

      И не скоро им, возможно,

      Предстоит узнать:

      В день минувший, на рассвете,

      Был жестокий бой.

      Стал сынок солдатский Петя

      Нынче сиротой.

      На старой карточке с потертыми углами,

      Где мама молодая-молодая,

      Счастливый старший брат прижался к маме.

      У дочки в памяти она – другая:

      Четыре первых года до войны

      Перечеркнул один кошмарный день.

      Там по дороге, где бегут они,

      Скользит огромной хищной птицы тень.

      Фашистский летчик снова сделал круг,

      Вот он опять у них над головой!

      Укрыться негде: ширь полей вокруг,

      Да рев мотора и снарядов вой!

      Песок дороги на зубах хрустит —

      Накрыла мама дочку с головой.

      Но