Не умею думать о себе —

      Снова за тебя переживаю.

      Как помочь тебе… Ответь:

      Ты где?..

      Жаль, что я, как птица, не летаю.

      Поскорей, пожалуйста, звони!

      Объяви мне: что тебя тревожит…

      Все мои душевные огни

      Без тебя

      На сумерки похожи.

      Художник-вечер, торопыга,

      По облакам рассеял цвет:

      На белом – пятнами индиго,

      На темном – зарева букет.

      Не так, мой друг-ровесник, просто

      До неба краски донести,

      Коль ночь сметет рукою жесткой

      Цвета, ей чуждые, с пути.

      И небосвод, как в раме тесной,

      Замрет – и на сердце тоска…

      Не цвет волнуется небесный,

      А – Свет, не пойманный пока.

      Пой, пой, кузнечик,

      В траве хмельной.

      Нам дарит встречу

      Душистый зной.

      Как мало надо

      Тебе и мне:

      В былинке радость

      И в тишине.

      Жую травинку

      И – руки врозь.

      Вся жизнь – в новинку,

      И я в ней – гость.

      Пой, пой, кузнечик,

      Полей кумир.

      Наш век не вечен,

      Но вечен мир.

      Кузнечик славный,

      Подольше пой,

      Возвысим главный

      Мотив земной…

      Томится лист предчувствием паденья,

      Изгиб луны натянут тетивой.

      Густеет ночь.

      И ветра дуновенье

      Играет пожелтевшею травой.

      И в тишине тревожного прощанья

      В траву упала первая слеза.

      Но лета неостывшие желанья

      Еще не смотрят осени в глаза…

      Как нервничает небо…

      В облака

      Гроза вонзает огненные шпаги,

      И падает тяжелая вода,

      И заполняет темные овраги.

      Порывы ветра сотрясают дом,

      Испуганно в саду мятутся тени.

      И я готов молиться о любом,

      Кто в дальнем поле

      Встретил шквал осенний.

      Стена воды скрывает близь и даль,

      Слух напряженный ослабляет зренье.

      Какая есть у неба-то печаль?

      Ответа нет. Одно недоуменье…

      Храм плывет навстречу облакам,

      Куполами небо доставая.

      Озаряет белостенный храм

      Вышину от края и до края.

      «Аллилую» слышит монастырь,

      Усмиряет темные печали.

      Видит нас Всевышний Поводырь.

      Жаль,