За усталым цветком наблюдал —

      Как задумчиво он отцветал…

      Лепестки раскрывал широко

      И ронял их безмолвно, легко…

      И, наверно, казалось ему:

      Боль его не нужна никому…

      В кипень-цвете опушенной груши

      Ищут пчелы сладкую пыльцу.

      Мерный гул еще приятней слушать,

      Пригибая веточку к лицу.

      Молодой листвы веселый глянец…

      Невозможно чистый первоцвет!

      Не понять, что делается с нами —

      И хмельно, и боли в сердце нет.

      Просто все. А тайны не помаешь.

      Быть – не быть? Для сердца не вопрос…

      Сотни лет живи – и не устанешь:

      Все живое трогает до слез!

      Мерзлота вековая,

      Сине-белые льды…

      Это даль, но такая —

      Осиянные сны!

      Реки к Северу, к Югу…

      И поля, и леса.

      И просторы повсюду —

      Ворота в небеса.

      И не Русь оплошала,

      Оплошали не мы:

      Сколько выло шакалов,

      Сколько выпало тьмы.

      Мы на миг оступились,

      Скажем сердцу: «Не трусь!» —

      С нами Божия милость,

      Наша вечная Русь!

      И звезде захотелось взглянуть

      На мерцающий свет одинокий —

      Так твоя серебристая грудь

      Задышала волненьем высоким.

      И кому удалось изваять

      Это чудо – овалов и тени…

      Я напрасно пытаюсь понять,

      Как создал тебя дерзостный гений.

      Что сравнимы с тобою цветы,

      Говорящие нежностью тоже…

      А в каких садах выросла ты

      И звезда мне ответить не может.

      Снежинки берутся откуда?

      В небесной заоблачной мгле

      Рождается светлое чудо

      И нежно стремится к земле.

      Снежинки – живые, живые!

      Мерцают, парят и зовут.

      И знают пространства иные,

      Куда наши души плывут…

      В джунглях улиц, в джунглях толпы

      Онемел чистый голос провинций.

      Взоры встречных полуслепы,

      И не русскими кажутся лица.

      Инородец ли я, или – туп,

      И блуждаю не там, где бы надо…

      Купол Храма Спасителя люб,

      И подножье Его без– ограды.

      Миновал бы столичный бедлам —

      Малосольную славу пиара…

      Да звезда есть двуглавая там,

      Что глядит в нас пока еще даром…

      Недосуг мне сетовать да хныкать,

      Мол, настали времена не те…

      В рамах буду конопатить стыки,

      Помогать проснуться красоте.

      Есть на свете ложные улыбки,

      Есть