Было страшно стать вдовой, невыносимо.

      Я печаль в душе три года проносила.

      И помин с подружкою сегодня мы справляем,

      Черный лист в календаре скорее отрываем.

      И без песни, и крыла – птицей покалеченной,

      Став больной бабой, однорукой, изувеченной.

      Слабой-сильной надо быть мне одновременно —

      Так вдовой я стала бедной преждевременно…

      На столе зажгли свечу мы поминальную,

      Долю горькую клянем, многострадальную.

      Просим милости – подружка так отчаялась,

      На скатерку водку пролила она нечаянно.

      Вот уж десять лет как муж ее похороненный —

      Так знакомы ей печальные церемонии,

      Ленты черные с венками ритуальные.

      Надевали мы платочки поминальные.

      До утра сидим и плачем, безутешные.

      Мы мужей своих любили, мы ж не грешные.

      Нарожали деток, жили – не натешились!

      Черной тканью зеркала мы все завесили…

      Фото мужа в черных рамках мы развесили.

      Я смотрю в глаза, молю, да не воскреснет ли…

      Сжалься, Господи, ты надо мной, над несчастною!

      Упокойную молитву шепчу часто я…

      Все три года, горе горькое – тяжкий мой удел.

      Стать вдовицею так рано мне Господь велел.

      Закатилось солнце, все поверглось в черный мрак.

      Вопрошаю, Господи, как выстоять, скажи мне – как?

      Ношу скорби одолеть и тоску мне самой невмочь.

      Нет плеча родного, милый, слышишь? И лишь в ночь

      Приютит меня дорожка, мы тут шли вдвоем.

      Я брожу во тьме одна под нашим фонарем.

      Моих жгучих слез никому не видать, вдовьих мук.

      Не услышат сердца любящего бешеный стук.

      Выживать мне одинокой – нет нужды, дорогой:

      Обозначился весь мир без тебя пустотой.

      Открываю дверь и в дом вхожу пустой без тебя.

      Ветер памяти сбивает, душу всю теребя.

      Без хозяина осталась собачонка – век ей выть.

      Мы