Ага, вот и твой подъезд.

      Все парадные

      посадили на замки,

      запоры, засовы и захламили их.

      Пересекаю энное количество

      лестничных пролетов и…

      у тебя!

      Уже стою перед дверью

      и жму указательным

      пальцем на кнопку звонка.

      За дверью раздаются

      соловьиные трели

      и стук каблуков.

      Твоя мать в прозрачном белом пеньюаре,

      на высоких шпильках

      открывает дверь с видом хищной кошки,

      но осекается, бросая смущенные улыбки.

      Ты по обыкновению

      стоишь с радиоприемником у окна

      и ловишь волну.

      Песен так много

      и они, конечно, все о любви…

      Ты пришла

      ко мне на день рождения

      и принесла горсть фейхоа.

      Маленькие, зеленые,

      с укропным вкусом

      больше похожим на фенхель.

      Хотя мне и понравилась

      эта пряность вкуса,

      но позже я познал

      истинный вкус фейхоа —

      Нежный, незрело клубничный,

      но полноценный

      в своей зеленой молодости.

      Ты говорила мне,

      что вы с матерью остались одни,

      что у тебя умер отец.

      А этот «новопреставленный»

      гуляет по вещевому рынку

      с какой-то молодой особой!

      Ты говорила мне,

      что тебя жестоко

      избили местные гопницы,

      а под бинтами и пластырем

      ни синяка, ни царапины!

      Ты говорила,

      говорила, и опять это были

      только слова.

      Слова, ничего не значащие!

      «Всего одна осталась

      ночь у нас с тобой…» —

      плакала в динамике певица[7].

      – Я ревную тебя! —

      ты кидаешь мне в спину,

      словно дротиком в мишень.

      – Нет, не попала,

      сердце, оно только

      на одну четверть слева,

      задела, но не попала! —

      смеюсь я.

      Потому и смеюсь,

      что не попала!

      Ведь ты надеешься,

      что я кинусь к тебе в объятия.

      О, как это глупо!

      Ты хочешь погреть

      свои заледенелые руки

      на костре моей любви к ней!

      Нет, не дам, ни за что, не смей!

      Не смей! Не тронь! Не тронь!

      Гитара, моя гитара!

      Я же умру без нее!

      Нет! Нет!

      Можешь забрать все,

      гитару не тронь!

      Моя любимая, проститутка,

      продажная женщина,

      Божия тварь!

      Стоит на морозе

      в короткой юбке,

      стоит и смотрит,

      но не в глаза,

      Я из машины за ней наблюдаю

      Больно мне, плохо,

      тошнота, отравление.

      Ты променяла меня

      на этих породистых