Я любил соседку – тетю Зину.

      И в свои неполных восемь лет

      Я в лесу таскал за ней корзину,

      Я в ладони сыпал ей малину,

      И, блюдя достоинство мужчины,

      Я не брал предложенных конфет.

      Взрослые нередко с детворой

      Попросту ломают дурака:

      То мораль читают свысока,

      То сфальшивят, то прилгнут слегка…

      Тетя Зина не была такой.

      Нет, никто так дружественно-просто

      Не вникал в мальчишечьи дела,

      Как она, когда со мною шла

      Босиком по многоцветным росам.

      Солнце нас у речки заставало.

      Под высокой вербой, на песке,

      Расстелив простое одеяло,

      Тетя Зина книгу раскрывала,

      Я, визжа, барахтался в реке.

      Глядя вдаль, порою, как во сне,

      Тетя Зина говорила мне:

      – Лучший отдых после шума главка

      Тишь реки да молодая травка.

      А тому, кто счастлив не вполне,

      Средство, превосходное вдвойне.

      И, захлопнув книгу второпях,

      Вскакивала с легкостью пружинки.

      Через миг она уже в волнах:

      Брызги, хохот, звон стоял в ушах!

      Злые и веселые смешинки

      Прыгали тогда в ее глазах.

      Но веселье шло порой без толку.

      Тетин хохот сразу умолкал,

      Если вдруг на лодке подплывал,

      С удочкой или держа двустволку,

      Наш сосед по дачному поселку.

      С черноусым дядею Степаном

      Тете Зине «просто тошно было»,

      Инженера тетя не любила

      И частенько за глаза дразнила

      Лупоглазым черным тараканом.

      А когда твердили ей соседки:

      Женихи-де нынче ой как редки,

      Быть вдовой – не радостный пример!

      Тетя Зина, выслушав их речи,

      Обнимала вдруг меня за плечи

      И смеялась: – Вот мой кавалер!

      Замирая при таких словах,

      Я молчал, пунцовый от смущенья,

      И, жуя ванильное печенье,

      Подымался в собственных глазах.

      Дети любят просто, без обмана.

      В души их не заползет изъян.

      Был ей неприятен Таракан —

      Я возненавидел Таракана.

      Я был горд, я был тщеславно рад:

      Ведь у тети Зины на столе,

      Меж коробок с пудрой и помад,

      Высился, как замок на скале,

      Мой подарок – боевой фрегат.

      А