Что посмеешь, то и пожнёшь. Анатолий Санжаровский
Читать онлайн книгу.
есть, что вторая!
Старуха подошла ко мне и, слова не успев сказать, повернула голову на стук в окно.
Какой-то парень что-то выводил, смеясь, пальцем на стекле.
Старуха с досадой махнула на него.
– Ты-то, верченый провожальщик, что? Дороо́гой, дружа, надо было говорить! А не для чего теперище на пальцах плантовать.
И, отвернувшись от окна, теплея лицом, просительно обратилась ко мне:
– Мил человек, любезна душа… Ежли я вас очень попрошу… Уважьте старуху, учтите моё подстарелое женское положение…
Старуха, косясь на девушку, наклонилась ко мне, видимо, лишь за тем, чтобы девушка не слышала её слов.
Лицо старухи показалось мне как будто несколько знакомо. Я стал собранней всматриваться в неё.
И лицо, и голос вроде знакомы. Где я её мог видеть? Когда? Интересно, а я ей ничего не говорю? Наверно, ничего. Иначе разве б она смолчала?
– Мил человек, – зашептала старуха. – Внучушка моя не в спокое спит, кобырнуться может с верхов. Поменяйтесь, пожалуйста, с нею местами…
Я согласился.
– Бабушка! – с укоризной всплеснула руками девушка.
– Не бабушкай! Высватала тебе царску местность внизу, спи лиха сна не знай… С ясной душенькой теперь можно и идтить…
Поклонившись мне со словами благодарности, старуха приняла протянутую внучкой руку, и они заторопились к выходу.
Едва они отошли, сунул я сумку молодой попутчицы в рундук, снял ей матрас с верхотуры, а сам лёг на её полку, в головы – кулак.
2
Утром, ещё только расступилась ночь, был я в облздраве.
Ни чемодан, ни портфель, ни рюкзак с пшеном и колбасой в камеру на вокзале сдавать я не стал. Очередина! И побрёл под дождём со снегом по городу со всем своим богатством.
Уже тут, у угла на развале, подкупил я в полупустой портфель свежих помидоров, из последних.
Вваливаюсь как есть при всём при своём хозяйстве в приёмную с красно-кровавыми по полу коврами дорогими. Шапку с головы, оглядываюсь.
Стол. Телефон. Проводок чёрными завитушками льётся, покачиваясь, к пухлянке секретарше.
Секретарша ноль на меня почтения. Знай грохочет в трубку.
Снял я с плеч рюкзак. Стою.
Пошёл я оттаивать.
Лужицу подо мною налило. Будто сам потёк.
Присутствие и вовсе от меня отворотилось.
Села секретарша в хрустком кожаном кресле квадратной спиной ко мне, в трубку со смехом:
– Штучка твоя на уровне! Клевяцкая. Но, мать, извини, отпустила уже ма-а-аленькую бородку. Брить пора. Вот мой вчера приволок! Кинешь Буланчикову на сон грядущий – ржачку гарантирую! Да, да. Слушай… Начальник, значит, интеллигентно послал на три буквы подчиненного. Тот, обиженный, как заяц, бегом жаловаться в партком. Начальника вызвали, указали на грубость. Начальник снова вызывает подчиненного: «Я тебя куда посылал? А ты куда пошёл?» Ржёшь?.. Говоришь, аж матка в трусишки провалилась! То-то! Где наше не пропадало… Выдаю ещё… Замужнему женатику… Да, да, за-муж-не-му!.. Почему называю мужика замужним? Не женатым же называть. Мужики пошли хилей уже малого пукёныша, беспомощные, беззащитные. Именно они