Новый Пигмалион. Vladislav Fedin
Читать онлайн книгу.
неведомые другим возрастам. Мысли Вересаева показались нашему писателю примечательными. Он выписал их в тетрадь. Но и читая, и выписывая эти прочувствованные, выстраданные строки, умом понимая, что в них много мудрого, воспринимал их, как нечто, его не касавшееся. Он ни на миг не мог представить себя в возрасте Виктора Вересаева и тех людей, о которых он писал. Теперь его рассуждения о старости казались его напоминанием о том, что придвинулось к нему на расстояние более близкое, чем отодвинулась от него его уже далёкая молодость. Но странное дело, он перечитывал эти страницы как нечто к нему отношения не имеющее.
Наш писатель понял, что продиктованный самыми лучшими побуждениями поступок милой молодой женщины стал убедительным напоминанием: старость пришла. Особенно остро встают перед нами различные проблемы в молодости и особенно трудно их решать в молодые годы. Но оказывается, их продолжаешь решать и тогда, когда уже давно не молод.
Какого бы возраста человек не достиг, ему полезно помнить: у каждого возраста – и у того, который он уже миновал, и у того, к которому он принадлежит, и у того, к которому он приближается, – свои особенности, свои радости, проблемы, свои боли и права. Когда старые люди раздражаются на молодых и осуждают их всех скопом, это огорчительно, даже если происходит с позиций достойно прожитой жизни, умудрённости, опыта и знаний. Не менее огорчительно, когда молодые люди с позиций своего здоровья, подвижности, готовности к новому, раздражаются на стариков. Все мы были когда-то молоды и все мы когда-нибудь состаримся. Ни гордиться этим, ни раздражаться не приходится. Понимание этого дано не всем нам. А это – источник многих, часто драматических недоразумений. Как вы считаете, Влад?
– Думаю, что не так-то просто усвоить объективный подход к возрасту – и своему, и окружающих, – ответил я улыбаясь.
– Верно замечено, Влад, но большие художники такой способностью обладали.
Наш писатель и приводит далее такой замечательный пример – повесть Чехова «Скучная история. Из записок старого человека». Чехов написал её, когда ему было двадцать восемь лет. По нынешним понятиям молодой человек! Как ясно, полно, объективно представляет себе молодой Чехов старого человека, как естественно перевоплащается в него! Тут всё верно и точно. Читаем исповедь старого, усталого, много потрудившегося, достойного человека и не задумываемся о том, как мог двадцативосьмилетний писатель так перешагнуть возрастной барьер, а верим в реальность созданного им человека – и тогда, когда он по-стариковски слаб и несправедлив, и тогда, когда он по-стариковски мудр. Есть у Чехова другие старики, не умеющие мудро встретить старость, достойно доживать свои годы, но и они написаны с пониманием того, почему они такие.
В великой литературе немало подобных примеров. Один из самых поучительных роман немецкого писателя Томаса Манна «Будденброки». Писатель закончил роман, когда ему было двадцать пять лет. В этой книге выведено несколько поколений – прадеды, деды, отцы, сыновья, внуки, правнуки. И каждое поколение