Новый Пигмалион. Vladislav Fedin
Читать онлайн книгу.
потом отчётливый протест. Вначале с досадой, а потом с обидой замечаем мы такие изменения в собеседнике. Но всегда ли мы видим их в себе? Вовремя обнаружить их, постараться победить их трудно, но очень важно. Прекрасно, когда человеку есть о чём рассказать. Ещё лучше, когда он умеет не только говорить, но и слушать. Не только учить, но и учиться.
И ещё несколько коротких примеров.
Случалось часто видеть писателю одну женщину. Впрочем, к ней больше подходило слово – дама. Вероятно, она когда-то была недурна собой. Возможно и в момент их встречи выглядела бы неплохо, если бы понимала, что, увы, давно, уж очень давно, немолода и что одеваться ей следовало бы соответственно возрасту. А она в свои годы всё поспешала за модой, да ещё в её наиболее экстравагантных вариантах. Вид пугающий-гротескный. Невольно отводишь глаза.
Не ощущать собственного возраста, прибегать к ухищрениям, чтобы казаться моложе, занятие бессмысленное – всё равно, что бегом догонять поезд, который ушёл. Недаром образ молодящегося старика – один из самых устойчивых типов в мировой комедии. Однако если дама, о которой шла речь, превращает себя в пугало, если почтенный седовласый человек вдруг появляется с волосами цвета вороного крыла, – это их личное дело. Но бывает, что утрата ощущения собственного возраста перестаёт быть личным делом. Каково смотреть на пожилую актрису, которая силится сыграть Офелию, на актёра, которому давно играть бы Фамусова, а он выходит на сцену в образе Чацкого?
Вывод: особое уважение вызывают мудрость и мужество того, кто вовремя подводит черту под определённым этапом своей жизни. И в связи с этим последний пример. Женщина-хирург много лет делала сложные операции, требовавшие от неё не только мастерства и знаний, но и большой затраты физических сил.
В городе, где она работала, и в области у неё был заслуженный авторитет ведущего хирурга. Наступил день, когда она почувствовала, что больше не может оперировать так, как оперировала. Этого ещё не замечали коллеги. Первые тревожные признаки она заметила сама. Её уговаривали остаться. Она была непреклонна. Изменила профиль своей работы в медицине. Ушла, оставив выросших под её руководством учеников и помощников, и добрую, ничем не омрачённую память. Ей нелегко дался этот шаг. Но она считала: этот шаг лучше сделать раньше, чем позже. Сделать его, пока он доброволен, а не вынужден. Среди многих смелых и благородных поступков в её жизни этот был, быть может, самым смелым и самым благородным.
Такая вот «горькая тема» века моей молодости, которую поднял прекрасный писатель и человек. Он вырос в среде с высокими духовными запросами, учился в знаменитом институте у блистательных учителей, знал любовь, дружбу, счастье творчества, видел многих значительных людей нашего времени, жил в бурные, захватывающие времена, накопил огромные знания, которыми успел поделиться с людьми.
И было мне в ту пору, примерно, столько же лет, сколько нынче вам, Влад. Подобно нашему мудрому писателю, и мне не хочется кончать её горькой нотой.
«Молодость