Чем больше я вешу, тем ненадежнее моя кожа;

      Местами она до смешного тонка;

      Так, возле рта: пространство между его уголком

      И моей гримасой так и просит злостного пореза.

      Или эти брыла: придется как-нибудь мне выпустить на волю

      900 Окладистую бороду, засевшую во мне.

      Мое адамово яблоко – это колючий плод опунции:

      Теперь я буду говорить о зле и об отчаянии, так,

      Как никто не говорил. Пяти, шести, семи, восьми, —

      Девяти раз недостаточно. Десять. Прощупываю

      Сквозь землянику со сливками кровавое месиво

      И нахожу, что колючий участок все так же колюч.

      Я сомневаюсь в правдоподобии однорукого молодчика,

      Который на телевизионных рекламах одним скользящим взмахом

      Расчищает гладкую тропу от уха до подбородка,

      910 Обтирает лицо и с нежностью ощупывает кожу.

      Я в категории двуруких педантов.

      Как скромный Эфеб в трико ассистирует

      Балерине в акробатическом танце, так

      Моя левая рука помогает, держит и меняет позицию.

      Теперь я буду говорить… Лучше любого мыла

      То ощущение, на которое рассчитывают поэты,

      Когда вдохновение и его ледяной жар,

      Внезапный образ, самопроизвольная фраза

      Пускают по коже тройную зыбь,

      920 Заставляя все волоски вставать дыбом,

      Как на увеличенной одушевленной схеме

      Косьбы бороды, вставшей дыбом благодаря

      «Нашему Крему».

      Теперь я буду говорить о зле, как никто

      Не говорил еще. Я ненавижу такие вещи, как джаз,

      Кретин в белых чулках, терзающий черного

      Бычка, исполосованного красным, абстрактный bric-à-brac;

      Примитивистские маски, прогрессивные школы,

      Музыка в супермаркетах, бассейны для плавания,

      Изверги, тупицы, филистеры с классовым подходом, Фрейд, Маркс,

      930 Ложные мыслители, раздутые поэты, шарлатаны и акулы.

      И пока безопасное лезвие с хрустом и скрипом

      Путешествует через страну моей щеки,

      Автомобили проезжают по шоссе, и вверх по крутому

      Склону большие грузовики ползут вокруг моей челюсти,

      И вот причаливает безмолвный корабль, и вот – в темных очках —

      Туристы осматривают Бейрут, и вот я вспахиваю

      Поля старой Зембли, где стоит мое седое жнивье,

      И рабы косят сено между моим ртом и носом.

      Жизнь человека как комментарий к эзотерической

      940 Неоконченной поэме. Записать для будущего применения.

      Одеваясь во всех комнатах, я подбираю рифмы и брожу

      По всему дому, зажав в кулаке гребешок

      Или рожок для обуви, превращающийся в ложку,

      Которой