Каре подчёркивало чётко

      от шеи линию вдоль плеч,

      и этот абрис утончённый

      мгновенно смог меня увлечь

      в разгул фантазии пикантной,

      как в гипнотический сеанс,

      где раздевал неделикатно

      мой взгляд, растерянную, вас…

      Вы, улучив момент удобный,

      когда ваш спутник увлечён

      беседой с кем-то был,

      проворно

      мне свой черкнули телефон.

      Я в вечер сей, весьма бездарный,

      решил, внимая хмеля блажь,

      что спутник ваш – приятель давний,

      а вовсе не друг близкий ваш.

      Сегодня же в тусне столицы

      всё стало на свои места,

      и мне бы надо удалиться,

      но не даёт интриг мастак,

      во мне живущий в каждом миге

      и в каждом помысле, считай,

      и он скучает по интриге,

      шепча: «Давай, жуир, сыграй!..

      Неужто ты не обыграешь

      соперника, что рядом с ней?

      Да обыграешь, сам же знаешь,

      вон у тебя – тьма козырей…»

      Заманчивы его призывы,

      но, ярких рифм транжир и мот,

      я лишь ищу в душе мотивы

      стиха, что вас в свой плен возьмёт…

      Жуиру ведь жуть как охота,

      чтоб в нашем с вами визави

      нас, как вино, пьянила нота

      строки, рождённой от любви…

      Конечно, для меня секс с вами —

      как воплощение мечты,

      где в опьяняющей нирване,

      в распутном царстве наготы

      два тела празднуют слиянье

      движений, что рождает страсть,

      как первородное деянье,

      как вожделения напасть…

      И оторвать глаза не в силах

      от отраженья в зеркалах

      двух тел, в соитии красивых,

      с негромким стоном на устах,

      что еле слышен у влюблённых,

      когда объятия их тел,

      безумной негой окрылённых,

      блаженства празднуют предел…

      Простите, секса описанье —

      мой пред эротикой восторг,

      а вашим гротом обладанье —

      суть самых ненаглядных строк,

      где, как в зеркальном

      отражении,

      резвится похоть без стыда,

      а в изощрённом тел движении

      ликует секса красота,

      и в красоте сей – гимн интиму,

      где сам божественный интим

      находит нас неотвратимо,

      ибо, как рок, неотвратим…