Изменой слуга паладина убил:

      Убийце завиден сан рыцаря был.

      Свершилось убийство ночною порой —

      И труп поглощен был глубокой рекой.

      И шпоры и латы убийца надел

      И в них на коня паладинова сел.

      И мост на коне проскакать он спешит:

      Но конь поднялся на дыбы и храпит.

      Он шпоры вонзает в крутые бока:

      Конь бешеный сбросил в реку седока.

      Он выплыть из всех напрягается сил:

      Но панцирь тяжелый его утопил.

      Светит месяц; на кладбище

      Дева в черной власянице

      Одинокая стоит,

      И слеза любви дрожит

      На густой ее реснице.

      «Нет его; на том он свете;

      Сердцу смерть его утешна:

      Он достался небесам,

      Будет чистый ангел там —

      И любовь моя безгрешна».

      Скорбь ее к святому лику

      Богоматери подводит:

      Он стоит в огне лучей,

      И на деву из очей

      Милость тихая нисходит.

      Пала дева пред иконой

      И безмолвно упованья

      От Пречистыя ждала…

      И душою перешла

      Неприметно в мир свиданья.

      Минувших дней очарованье,

      Зачем опять воскресло ты?

      Кто разбудил воспоминанье

      И замолчавшие мечты?

      Шепнул душе привет бывалый;

      Душе блеснул знакомый взор;

      И зримо ей минуту стало

      Незримое с давнишних пор.

      О милый гость, святое Прежде,

      Зачем в мою теснишься грудь?

      Могу ль сказать: живи надежде?

      Скажу ль тому, что было: будь?

      Могу ль узреть во блеске новом

      Мечты увядшей красоту?

      Могу ль опять одеть покровом

      Знакомой жизни наготу?

      Зачем душа в тот край стремится,

      Где были дни, каких уж нет?

      Пустынный край не населится,

      Не узрит он минувших лет;

      Там есть один жилец безгласный,

      Свидетель милой старины;

      Там вместе с ним все дни прекрасны

      В единый гроб положены.

      Будь, милая, с тобой любовь небес святая;

      Иди без трепета, в тебе – открытый свет!

      Прекрасная душа! цвети, не увядая;

      Для светлыя души в сей жизни мрака нет!

      Все для души, сказал отец твой несравненный;

      В сих двух словах открыл нам ясно он

      И тайну бытия и наших дел закон…

      Они тебе – на жизнь завет священный.

      Отуманенным потоком

      Жизнь унылая плыла;

      Берег в сумраке глубоком;

      На холодном небе мгла;

      Тьмою звезды обложило;

      Бури нет – один туман;

      И вдали ревет уныло

      Скрытый мглою океан.

      Было