Подобно тому, кто исколесил всё побережье,

      удивлённый обилием моря,

      вознаграждённый светом и щедрым пространством,

      так и я созерцал твою красоту

      весь этот долгий день.

      Вечером мы расстались,

      и в нарастающем одиночестве,

      когда я шёл обратно по улице, чьи лица тебя ещё помнят,

      откуда-то из темноты я подумал: будет и в самом деле

      настоящей удачей, если хотя бы одно или два

      из этих великолепных воспоминаний

      останутся украшением души

      в её нескончаемых странствиях.

      Другие хвалятся написанными страницами;

      я же горжусь теми, которые я прочитал.

      Я никогда не стану филологом,

      не изучу всех тонкостей склонений и наклонений,

      трудного изменения букв,

      отвердевания «д» в «т»,

      взаимозамены «г» и «к»,

      но зато всю свою жизнь я исповедовал

      страстную любовь к языку.

      Мои ночи полны Вергилием;

      знать и вновь забывать латынь —

      мой настоящий удел, потому что забвение —

      это одна из форм памяти, её тёмный подвал,

      другая тайная сторона медали.

      Когда в моих глазах померкли

      призрачные любимые образы,

      лица и страницы,

      я взялся изучать язык железа,

      которым пользовались мои предки, чтобы воспеть

      свои клинки и одиночество, —

      и сегодня, семь столетий спустя,

      твой голос приходит ко мне

      от пределов Ультима Туле, Снорри Стурулсон.

      В молодости, читая книгу, я подчинял себя строгой дисциплине,

      чтобы найти строгое знание;

      в мои годы вся эта затея выглядит авантюрой,

      граничащей с ночью.

      Я не перестану расшифровывать древние языки Севера,

      не погружу ненасытные руки в золото Сигурда;

      задача, которую я поставил перед собой, безгранична,

      и она пребудет со мной до конца,

      не менее таинственная, чем Вселенная,

      и чем выполняющий её ученик.

      У Верлена есть строка, которую я не вспомню снова.

      Поблизости есть улица, запретная для моих ног,

      есть зеркало, взглянувшее на меня в последний раз,

      есть дверь, которую я закрыл до конца света.

      Среди книг моей библиотеки (я смотрю на них сейчас)

      есть одна, которую я уже никогда не открою.

      Этим летом мне исполнится пятьдесят.

      Смерть изнашивает меня непрестанно.

      Это любовь. Мне надо спрятаться или бежать.

      Стены