Кругом такой покой, тишина, что незаметно для себя, я задремал. Наверное, проходит совсем немного времени, и сна уже ни в одном глазу. Под окном очень зябко, не разоспишься. Да и в кресле Мастера мне как-то неуютно.

      Трясясь от холода, я принимаюсь бродить по чердаку. Где-то здесь должны торчать смотровые трубки, так говорил Федор.

      Споткнувшись прямо об одну из них, я прилипаю к стеклу: подо мной коридор, освещенный факелами! Скоро в поле моего зрения попадает Федор с вороной. Он тычется поочередно в запертые двери, пробует ключи, идет дальше и исчезает. Наблюдать за ним сверху очень занятно, и я торопливо ищу следующую трубку. Заглядываю в класс – его нет, в какие-то пустые комнаты – не то, не то…

      – Ага! Вот он!

      Федор, видимо, так и не сумев открыть ни одну из дверей, зашел в кухню. Обедать, что ли, собрался?

      Он по хозяйски ворошит угли в очаге, подбрасывает в него несколько сухих поленьев и выходит куда-то. Через некоторое время возвращается с большой ощипанной куропаткой. «В кладовку ходил», – заключаю я.

      Насадив тушку на вертел, Федор усаживается на пол, скрестив под собой ноги. На коленях он раскладывает толстую книгу – наша «Черная магия» – и углубляется в чтение. Вскоре появляется огрызок карандаша, Федор делает им какие-то пометки на полях. Если бы ты так в школе занимался!

      Ворона с ученым видом заинтересованно вглядывается в пожелтевшие страницы, водит клювом из стороны в сторону, словно пытаясь что-то прочесть. В такой обстановке Федор сильно смахивает на колдуна, не хватает только черного балахона.

      Но пора подумать и о еде. Сверху хорошо видно, как быстро подрумянивается куропатка. А Федор так увлекся, что, чего доброго, прозевает, и она сгорит. Ничего доверить нельзя! Я торопливо пробираюсь к выходу, и, поравнявшись с открытым окном, мельком выглядываю из него.