И вновь подошли, скакуна привели

      И ноги коню перебили мечом.

      «Что ж, добрый мой конь, ты свое отскакал,

      Ты сорок насильников мертвых топтал.

      Пощады у хана не стану просить, —

      Я все, что задумал, успел совершить!»

      – «Скажи-ка, скажи, гидатлинекий Хочбар,

      Ты много ль хунзахских героев убил?»

      – «Убитых пускай сосчитает нуцал:

      Я сотне друзей их оружье раздал».

      – «Скажи-ка, скажи, гидатлинский Хочбар,

      Ты много ль забрал у хунзахцев коней?»

      – «Вы сами считайте, как много забрал,

      Но каждому другу я по три раздал».

      – «Скажи-ка, скажи, гидатлинский Хочбар,

      Ты много ль увел у хунзахцев быков?»

      – «Вы сами считайте, как много увел,

      Но ими дарил я одиннадцать сел».

      – «Скажи-ка, скажи, гидатлинский Хочбар,

      Ты много ль угнал у хунзахцев овец?»

      – «Вы сами считайте, как много угнал,

      А я беднякам их без счету давал!»

      – «А ну-ка, заставим Хачбара сплясать,

      Пускай он теперь позабавит народ.

      А ну-ка, пускай перед смертью своей

      Потешит собравшихся этот злодей».

      И грянули разом с зурной барабан,

      Захлопал в ладоши хунзахский народ,

      Смеясь, любовался аварский нуцал,

      Плясал у костра гидатлинский Хочбар.

      Он трижды по кругу толпу обошел,

      Он к детям нуцала легко подошел.

      И, в пляске с разбега обоих схватив,

      Он бросился с ними в кипящий огонь.

      «Ой боже, ой боже, могучий Хочбар! —

      Тогда зарыдал, пошатнувшись, нуцал. —

      Ой боже, ой боже, спасите детей!» —

      Царапая бороду, звал он людей.

      «Забуду я все, гидатлинский Хочбар,

      Хозяином станешь владений моих.

      Отныне не будет насилий и бед,

      Но только верни мне очей моих свет!»

      – «Валлах, не получишь, коварный нуцал!

      Клянусь, что недаром ты жизнь мою взял!

      Пощады у вас не к лицу мне просить,

      Я все, что задумал, успел совершить.

      Визжите, визжите, нуцала щенки!

      Еще не ослабли суставы руки,

      Эй, громче рыдай, трижды проклятый трус!

      Еще не спалило мой тигровый ус!»

      С утра до полудня играла зурна:

      Попался хунзахцам могучий Хочбар.

      С полудня поднялся отчаянный плач:

      Два сына нуцала сгорели в огне.