Том 2. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем пасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть I. Образ мира – мировоззрение. Лгало… и Подлыгало…
Читать онлайн книгу.
место в жизни предков занимала ель. Её колючесть нашла применение в качестве оберега. Освящённые еловые ветки вместе с ладаном подкладывали под четыре угла при закладке дома, чтобы предохранить его от грома. При первом удое процеживали молоко через положенные крест-накрест еловые веточки, чтобы оно не испортилось. Еловым веником выметали избу, если подозревали, что в доме завелось что-то нечистое. Ветки ели привязывали к плодовым деревьям в саду, чтобы предохранить их от бури. По народным поверьям, ель препятствует возвращению духа умершего, поэтому на дорогу во время похорон бросали её ветки.
Снятие порчи еловой веткой
Посреди хаты после полуночи на пол клали кусок чёрной ткани в виде ровного четырёхугольника. Посыпали его солью и пеплом от купальского (рождественского) костра. Каждый край пригвождали к полу ножами. Порченый становился на ткань лицом на запад. Обмахивая его свежей еловой веткой, знахарь обходил вокруг него на посолонь и говорил: «Лесная матушка, старица-елица, сполохов уёмница, слёз людских счётница, скорби мерительница. Ты ныне поруху с (имя) отними, в лес её прогони, в том лесу четырьмя старцами поруха та отмолится, с тела, с души (имя) сойдёт, средь четырех холмов схоронится, четырьмя камнями задавится, четырьмя словами помянется, четырьмя слезами оплачется, а что останется, то к еловой ветке пристанется, иглами поколется, в узел чёрный со зволится. Аминь». Эти слова зачитывали четыре раза. После чего порченый сходил с ткани, на которую клали еловую ветку и рубаху порченого. Завязывали всё это узлом и при этом говорили: «Что ходом пришло, то ныне на ткань ушло, с тела и души (имя) скинулось, на ветку отринулось, узлом завязалось, в яму согналось. Аминь!» Узелок закапывали на опушке леса, а порченый должен был три дня держать строгий пост.
Прибегали к ели с просьбой «об избавлении от недругов». Для этого отламывали от неё ветку и говорили на неё: «Как без ели ветка слаба, убога, так и недруг мои в ссоре со мной слаб и убог. Как ветку с ели сорвал, так недруг обо мне вспоминать перестал. Как ветка чахнуть да сохнуть станет, так пусть всяк недруг от меня отстанет. Как ветка в труху и пыль развалится, так и от недруга ничего не останется. Слово, язык, замок. Аминь». Ветку относили домой и, положив в безопасное место, высушивали. После того как ветка высыхала, её сжигали в печи со словами: «Как ветка исчезает в пламени, так пусть недруг мой исчезнет из жизни моей. Аминь». Пепел выгребали из печки и развеивали на перекрёстке.
Отношение к ели как к женскому растению породило представления, что сажать и вообще иметь около дома ель является опасным для представителей мужской половины, она «выживает» из дома мужчин, а также, если она растёт вблизи дома, в нём не будут рождаться мальчики. Считали, что ель нельзя иметь и