В натурах подлинно способных

      играет тонкий и живой

      талант упрямо, как подсолнух,

      вертеть за солнцем головой.

      Мир совершенствуется так —

      не по годам, а по неделям, —

      что мелкотравчатый бардак

      большим становится борделем.

      Хотя под раскаты витийства

      убийц человечество судит,

      но жить на земле без убийства —

      не может, не хочет, не будет.

      Естественно и точно по годам

      стал ветошью мой рыцарский доспех,

      поскольку у весьма прекрасных дам

      терпел он сокрушительный успех.

      Я подбил бы насильнику глаз,

      а уж нос я расквасил бы точно,

      очень жалко, что трахают нас

      анонимно, безлико, заочно.

      В чистом разуме скрыта отрава,

      целой жизни мешая тайком:

      мысля трезво, реально и здраво,

      ты немедля слывёшь мудаком.

      Поскольку есть мужчины и юнцы,

      просящие готовые ответы,

      постольку возникают мудрецы,

      родящие полезные советы.

      Свобода неотрывна от сомнения

      и кажется обманом неискусным,

      дух горечи и дух недоумения

      витают над её рассветом тусклым.

      Идея моя не научна,

      но мне помогала всегда:

      прекрасное – всё, что не скучно,

      и даже крутая беда.

      То ясно чувствуешь душой,

      то говорит об этом тело:

      век был достаточно большой,

      и всё слегка осточертело.

      В лени всякого есть понемногу,

      а в решимости жить поперёк —

      и бросание вызова Богу,

      что когда-то на труд нас обрёк.

      Чуя в человечестве опасность,

      думая о судьбах мироздания,

      в истину вложил Господь напрасность

      поисков её и опознания.

      Посреди миропорядка

      есть везде, где я живу,

      и моя пустая грядка,

      я сажаю трын-траву.

      Так же будут кишеть муравьи,

      а планеты – нестись по орбитам;

      размышленья о смерти мои —

      только мысли о всём недопитом.

      Борьба – не душевный каприз,

      не прихоть пустого влечения:

      плывут по течению – вниз,

      а вверх – это против течения.

      Конечно, я придурком был тогда,

      поскольку был упрям я и строптив,

      а умный в те кромешные года

      носил на языке презерватив.

      На всё подряд со страстью нежной,

      как воробьи к любому крошеву,

      слетались мы, томясь надеждой

      прильнуть к чему-нибудь хорошему.

      В беде, где всё пошло насмарку,

      вразлом