«Красиво ты живешь, любезная сестрица! —

      Сказала с завистью в гостях у Крысы Мышь. —

      На чем ты ешь и пьешь,

      На чем сидишь,

      Куда ни глянешь – все из-за границы!» —

      «Ах, если б, душенька, ты знала, —

      Со вздохом Крыса отвечала, —

      Я вечно что-нибудь ищу!

      Я день-деньской в бегах за заграничным —

      Все наше кажется мне серым и обычным,

      Я лишь заморское к себе в нору тащу:

      Вот волос из турецкого дивана!

      Вот лоскуток персидского ковра!

      А этот нежный пух достали мне вчера —

      Он африканский. Он от Пеликана!» —

      «А что ты ешь? – спросила Крысу Мышь. —

      Есть то, что мы едим, тебе ведь не пристало!» —

      «Ах, душенька! – ей Крыса отвечала. —

      Тут на меня ничем не угодишь!

      Вот разве только хлеб я ем и сало!..»

      Мы знаем, есть еще семейки,

      Где наше хают и бранят,

      Где с умилением глядят

      На заграничные наклейки…

         А сало… русское едят!

      Слон-живописец написал пейзаж,

      Но раньше, чем послать его на вернисаж,

      Он пригласил друзей взглянуть на полотно:

          Что, если вдруг не удалось оно?

      Вниманием гостей художник наш польщен!

      Какую критику сейчас услышит он?

      Не будет ли жесток звериный суд?

          Низвергнут? Или вознесут?

      Ценители пришли. Картину Слон открыл.

      Кто дальше встал, кто подошел поближе.

          «Ну, что же, – начал Крокодил, —

      Пейзаж хорош! Но Нила я не вижу…» —

      «Что Нила нет, в том нет большой беды! —

      Сказал Тюлень. – Но где снега? Где льды?» —

      «Позвольте! – удивился Крот. —

      Есть кое-что важней, чем лед!

      Забыл художник огород».

      «Хрю-хрю, – прохрюкала Свинья, —

      Картина удалась, друзья!

      Но с точки зренья нас, свиней,

      Должны быть желуди на ней».

      Все пожеланья принял Слон.

      Опять за краски взялся он

      И всем друзьям по мере сил

      Слоновьей кистью угодил,

      Изобразив снега, и лед,

      И Нил, и дуб, и огород,

      И даже – мед!

      (На случай, если вдруг Медведь

      Придет