Люблю ваш гнев. Таков поэт!

      Причины ваших огорчений

      Мне знать нельзя; но исключений

      Для милых дам ужели нет?

      Ужели ни одна не стоит

      Ни вдохновенья, ни страстей

      И ваших песен не присвоит

      Всесильной красоте своей?

      Молчите вы?

                           Зачем поэту

      Тревожить сердца тяжкий сон?

      Бесплодно память мучит он.

      И что ж? какое дело свету?

      Я всем чужой. Душа моя

      Хранит ли образ незабвенный?

      Любви блаженство знал ли я?

      Тоскою ль долгой изнуренный,

      Таил я слезы в тишине?

      Где та была, которой очи,

      Как небо, улыбались мне?

      Вся жизнь, одна ли, две ли ночи?

      .................................

      И что ж? Докучный стон любви,

      Слова покажутся мои

      Безумца диким лепетаньем.

      Там сердце их поймет одно,

      И то с печальным содроганьем:

      Судьбою так уж решено.

      Ах, мысль о той души завялой

      Могла бы юность оживить

      И сны поэзии бывалой

      Толпою снова возмутить!

      Она одна бы разумела

      Стихи неясные мои;

      Одна бы в сердце пламенела

      Лампадой чистою любви.

      Увы, напрасные желанья!

      Она отвергла заклинанья,

      Мольбы, тоску души моей:

      Земных восторгов излиянья,

      Как божеству, не нужно ей.

      Итак, любовью утомленный,

      Наскуча лепетом молвы,

      Заране отказались вы

      От вашей лиры вдохновенной.

      Теперь, оставя шумный свет,

      И муз, и ветреную моду,

      Что ж изберете вы?

                          Свободу.

      Прекрасно. Вот же вам совет.

      Внемлите истине полезной:

      Наш век – торгаш; в сей век железный

      Без денег и свободы нет.

      Что слава? – Яркая заплата

      На ветхом рубище певца.

      Нам нужно злата, злата, злата:

      Копите злато до конца!

      Предвижу ваше возраженье;

      Но вас я знаю, господа:

      Вам ваше дорого творенье,

      Пока на пламени труда

      Кипит, бурлит воображенье;

      Оно застынет, и тогда

      Постыло вам и сочиненье.

      Позвольте просто вам сказать:

      Не продается вдохновенье,

      Но можно рукопись продать.

      Что ж медлить? уж ко мне заходят

      Нетерпеливые чтецы;

      Вкруг лавки журналисты бродят,

      За ними тощие певцы:

      Кто просит пищи для сатиры,

      Кто для души, кто для пера;

      И признаюсь – от вашей лиры

      Предвижу много я добра.

      Духовной жаждою томим,

      В