Так сижу я в избе.

      Рядом – кружка пивная

      И печальный владелец ее.

      Понемногу лицо его никнет,

      Скоро тихо коснется колен,

      Да и руки, не в силах согнуться,

      Только брякнут костями,

      Упадут и повиснут.

      Этот нищий, как я, – в старину

      Был, как я, благородного рода,

      Стройным юношей, храбрым героем,

      Обольстителем северных дев

      И певцом скандинавских сказаний.

      Вот обрывки одежды его:

      Разноцветные полосы тканей,

      Шитых золотом красным

      И поблекших.

      Дальше вижу дружину

      На огромных скамьях:

      Кто владеет в забвеньи

      Рукоятью меча;

      Кто, к щиту прислонясь,

      Увязил долговязую шпору

      Под скамьей;

      Кто свой шлем уронил, – и у шлема,

      На истлевшем полу,

      Пробивается бледная травка,

      Обреченная жить без весны

      И дышать стариной бездыханной.

      Дальше – чинно, у бочки пивной,

      Восседают старик и старуха,

      И на них догорают венцы,

      Озаренные узкой полоской

      Отдаленной зари.

      И струятся зеленые кудри,

      Обрамляя морщин глубину,

      И глаза под навесом бровей

      Огоньками болотными дремлют.

      Дальше, дальше – беззвучно прядет,

      И прядет, и прядет королевна,

      Опустив над работой пробор.

      Сладким сном одурманила нас,

      Опоила нас зельем болотным,

      Окружила нас сказкой ночной,

      А сама все цветет и цветет,

      И болотами дышит Фиалка,

      И беззвучная кружится прялка,

      И прядет, и прядет, и прядет.

      Цепенею, и сплю, и грущу,

      И таю мою долгую думу,

      И смотрю на полоску зари.

      И проходят, быть может, мгновенья,

      А быть может, – столетья.

      Слышу, слышу сквозь сон

      За стенами раскаты,

      Отдаленные всплески,

      Будто дальний прибой,

      Будто голос из родины новой,

      Будто чайки кричат,

      Или стонут глухие сирены,

      Или гонит играющий ветер

      Корабли из веселой страны.

      И нечаянно Радость приходит,

      И далекая пена бушует,

      Зацветают далёко огни.

      Вот сосед мой склонился на кружку,

      Тихо брякнули руки,

      И приникла к скамье голова.

      Вот рассыпался меч, дребезжа.

      Щит упал. Из-под шлема

      Побежала веселая мышка.

      А старик и старуха на лавке

      Прислонились тихонько друг к другу,

      И над старыми их головами

      Больше нет