Когда перед небом пустым

      Стоит человек одиноко,

      Он верит, что есть над ним

      Всевластное светлое око.

      Он верит в осенней глуши,

      Среди увяданий и золот,

      Что небо – колодец души,

      А он над колодезем ворот.

      С привычной дороги сойдя,

      И вдруг тишиной окружённый,

      Он смотрит и видит себя,

      В небесных глазах отражённым.

      Он нем, как сухая трава,

      И, всеми на свете забытый,

      Для неба чужого открытый,

      Он нужные ищет слова.

      Земля увядает пестро.

      В колодезном оке качаясь,

      Наполнено щедро ведро,

      И ворот скрипит, обращаясь.

      Плачь, маленькая, плачь,

      Раз листья облетели,

      И ветер, как палач,

      Окутанный в метели.

      Сквозь пожелтевший лак

      Зимы проступит слякоть,

      И, если это так,

      Как маленькой не плакать?

      Твой век, как все века,

      Беспомощен и розов,

      Как ручки старика

      На голубом морозе.

      Уходит время вспять,

      А мир – увы! – такой,

      Что можно его смять

      Протянутой рукой.

      И правду, и престол,

      И прочее мешая, —

      Всё высыпать в подол,

      Малютку утешая.

      Нет звука более весомого,

      Чем тот, что с ветром поднимается,

      Вплетается в шуршанье сонное

      Травы и снегом рассыпается.

      Мы все – немотные пустынники,

      Одеты в снеговое платие,

      И нет на свете русской лирики,

      Есть только древнее заклятие.

      Такое бесконечно давнее,

      Такою былью занесённое,

      Что вряд ли что-то было ранее,

      До слова в нём произнесённого.

      …В морозном воздухе алея,

      В мерцаньи меркнущего света

      Опять серебряные змеи

      Сползаются на имя Фета.

      Измучен отсутствием сна,

      Качанием тёмного омута,

      Очнёшься. В окне тишина

      И светом наполнена комната.

      Ты