Тяжёлым и неровным шагом,

      Прочь от следов злодейства явного,

      Прочь по бурьянам и оврагам

      Уходит лето окаянное.

      Раскаянье подобно осени.

      С ветвей испуганных слетая,

      Уже горят следы на просеке,

      Горят, как шапка воровская.

      А наши имена не названы,

      В забвенье канули. Коль скоро

      Рискнёте по следу – увязнете

      В молчании сырого бора.

      Где мороси стальные шарики

      Летели мимо – не заметили,

      Где шум впитавшие лишайники —

      Пособники, а не свидетели.

      Мы молоды и бегство вечное

      Не в тягость, но зачем же следом

      Воспоминание увечное,

      Как ветка чёрная под снегом?

      Родина, годы земного скитания

      И послушанья судьбе,

      Всё, что имею, – в час расставания

      Я оставляю тебе.

      Тяжесть гордыни, горечь желаний,

      Куча нажитого впрок,

      Прошлого стыд и позор обещаний,

      Спутанный мыслей клубок,

      Тот, что крутится, да не мотается,

      Тайный и сладкий грешок…

      Пусто. Лишь ветер в мешке трепыхается.

      Бросьте в сугроб и мешок.

      Звезда в потоках темноты.

      Звенит в снегу кустарник стылый.

      Такой ты видишься, Россия,

      Край холода и пустоты.

      Кто сосчитал твои кресты,

      Твои безвестные могилы?

      И думал я, теряя силы,

      Что я несчастен, как и ты.

      Моя печаль тобой хранима.

      Но дрогнет дымная равнина

      И шевельнётся, как во сне,

      И надо мною грозно стынет

      Взор вопрошающей пустыни:

      «Ты смеешь жаловаться? Мне?»

      Решил я уйти от судьбы.

      Чем ждать её милость в тревоге,

      Уж лучше я буду столбы

      Считать на великой дороге.

      В котомке краюха да нож,

      Кисет, деревянная ложка.

      Она говорит:

      – Не возьмёшь

      Немного беды?

      На дорожку?

      Хоть смертный сон, как вечный снег, глубок,

      В нём зримо то, что было прежде снега.

      Не тленья жуть, не увяданья нега,

      Но забытья затверженный урок

      Избрал зерно для долгого ночлега.

      Он в снежном мире мал и одинок,

      Но мерно бьётся тайной жизни ток.

      Зерно ли есть подобие ковчега

      Или ковчег подобие зерна?

      Их тайну сохраняют письмена,

      Сухой травы начертанные