И уже не спросишь – ни птицу, ни дровосека

      о прохожем, что был здесь – тому пол века

      как пролетело. Не спросишь белку,

      потому что погибла в ту перестрелку,

      в ту весну, когда ты носила платье

      под цветным плащом и дарила объятья

      на право и лево своим знакомым,

      считая их каждый раз по-новой

      системе счета. Не спросишь ветер,

      потому что он все равно не ответит

      и не дослушает до конца вопроса —

      сгинет быстрей, чем сгорит папироса

      и уронит пепел на лист опавший —

      все равно его считает пропавшим —

      ветка, дерево – дуб, осина…

      У соседа вырастут еще два сына —

      впику твоим, да еще девчонка,

      на которой короче любви юбчонка…

      В этих краях не любят долго —

      все равно от любви никакого толка —

      в этих краях… В таком селеньи

      считают столетия на поколенья,

      на колличество каши и щей в кастрюле.

      И из ласки – детское: «Люли-люли!»

      Баю-баю – кошачьи сказки…

      Только кошки мышкам не строят глазки,

      как не строят глазки и все соседи —

      здесь добрее голодной зимой медведи…

      Даже волки добрее в дремучей чаще,

      отпуская с богом совсем пропащих…

      Ночью в этих краях замерзнуть —

      как «два пальца». Такие звезды! —

      снятся стынущему в сугробе:

      супчик, женщина… что-то вроде.

      Что-то вроде последней встречи —

      с дровосеком, птицей, как «Добрый вечер,

      со свиданьицем – свиделись, слава Богу!

      Не прошло и пол жизни, как я в дорогу…»

      Снятся дети, жена, соседи —

      не эти, что хуже и злей медведя.

      Снятся пряники – нет – баранки.

      Снится как в детстве катался в санках.

      Снится как отпустил синицу

      в синее небо – не пригодится!..

      Может быть кто-то еще поймает —

      нет – так и лучше – пускай летает.

      Может быть журавлем родится,

      ну а нет – так и так сгодится

      новым рукам и еще живому —

      не ушедшему далеко от дома…

      Снится еще как в последний вечер

      были с женой и детьми на речке.

      Как на нее вдруг туман слетает!..

      Снится – авось, до весны откопают…

      …голубой цвет лагуны. Немного нервный…

      Я, в неброском костюме, свои наблюдаю черты —

      в потускневшем от влаги зеркале, в пости что сером

      варианте неба, в его отраженье. В варианте воды.

      ………………………………………………………….

      ………………………………………………………….

      Я пишу тебе снова из этих чужих широт.

      Для тебя не знакомых – ну, может быть, по открыткам.

      От того тоскливее строчки и больше длиннот

      в описании местности, уподоюляясь свиткам.

      ……………………………………………………………

      ……………………………………………………………

      ……………………………………………………………

      Здесь